Многие эпизоды явились отражением жизни самого автора, он рассказывал о своем собственном тернистом пути. В автобиографии Туманян писал: «Поступал на службу несколько раз и в разные места, но везде были недовольны». В поэме рассказывается о том, что автору не везло и на служебном поприще. Сначала он стал счетоводом, но вскоре возненавидел гроссбух. Потом устроился писарем, и его пытались обучать, как надо обирать людей. Но снова появилась муза, поэт должен был заступиться за бедного крестьянина, которого бессовестно грабили:
После этого эпизода прогнали поэта со службы. Он ста л влачить голодную жизнь, но в душе был горд тем, что владеет даром песен:
Произведение Туманяна «Поэт и муза» проникнуто духом социальной сатиры. В нем разоблачается мир, где все во власти золота. Туманян затрагивал самые острые, наболевшие вопросы писательского труда в условиях буржуазного строя. Певец должен быть верен своему высокому призванию, он должен «жечь сердца людей», он обязан «надежды луч подать» всем тем» «кто духом пал». Туманян и позже не раз возвращался к теме о поэте-гражданине, о его роли в жизни общества, о высоком его назначении. Он хотя и часто жаловался на свою судьбу, но, тем не менее, мужественно переносил все трудности жизни. Его всегда поддерживали «благородная дружба и бесконечная любовь друга-писателя». Хороших друзей у Туманяна было немало, но особое место среди них занимал Газарос Агаян.
Они познакомились в 1889 году, когда Агаяну было сорок девять лет, а Туманяну всего двадцать. Агаян был признанным, известным писателем. Туманян делал первые литературные шаги. Несмотря на различие возрастов, несмотря на то, что они были людьми разных поколений, различного общественного положения, между ними завязалась большая дружба.
Литературно-общественная деятельность Агаяна продолжалась в течение полувека. Его имя связано, с одной стороны, с Абовяном и Налбандяном, с другой — с Туманяном. Агаян принадлежит к поколению писателей, мировоззрение которых формировалось под сильным влиянием передовой русской общественной мысли.
Огромное значение в развитии общественно-политических взглядов Агаяна имело пятилетнее пребывание в Москве и Петербурге, где он работал наборщиком в разных типографиях. Он внимательно следил за статьями Налбандяна в журнале «Северное сияние». Жизнь в больших городах дала возможность Агаяну ближе познакомиться с русской культурой. Он с увлечением читал статьи Чернышевского и Добролюбова.
В первом печатном произведении двадцатидвухлетнего автора, стихотворении «Нужно помогать беднякам», уже заметны многие характерные черты демократического направления творчества Агаяна. Поэта волнует судьба крестьянина-труженика, его горестное существование. В 1867 году Агаян издал автобиографическую повесть «Арутюн и Манвел», которая по своей идейной направленности явилась значительным шагом вперед после романа П. Прошяна «Сос и Вартитер». Агаян объявил войну невежеству и косности, поставил перед собой задачу распространять просвещение в народе. С большей остротой прозвучали мотивы социального протеста в другой повести Агаяна «Две сестры», изданной в 1872 году. Агаян разоблачает грабительский характер крестьянской реформы, в результате которой деревенская масса оказалась в полной зависимости от крупных землевладельцев. Симпатии автора целиком на стороне обездоленных крестьян. Автор правдиво изобразил процессы расслоения армянской деревни, показал яркие эпизоды борьбы обнищавшего, угнетенного крестьянства с кулачеством.
Из армянских писателей Агаян одним из первых обратился к фольклору. Своими народными сказками он обогатил литературу не только новым жанром, но и новыми мыслями. Идейное содержание сказок Агаяна определяется стремлением автора воспитать в читателях любовь к труду, чувство патриотизма, благородство и отвагу. В наследии Агаяна особо важное место занимают его стихи для детей. С первых шагов литературной деятельности Агаян проявлял большой интерес к вопросам воспитания.
Степан Шаумян в речи по поводу юбилея Агаяна, говоря о нем, как об «одаренном писателе» и «образцовом педагоге» и как о человеке, «чистая и нравственная жизнь» которого «служила хорошим примером», вместе с тем отмечал и ограниченность его мировоззрения.