Туманян

Шаумян указывал на отсутствие у Агаяна ясных идеалов, «осознанной программы деятельности». Пламенная речь Шаумяна была адресована прежде всего к молодому поколению с призывом к активной политической революционной борьбе.

Агаян, демократической основой своего мировоззрения, горячим сочувствием к труженикам, ненавистью к царизму и угнетателям народа, оптимистическим взглядом на будущее, был близок и дорог Туманяну.

Друзей соединяли также общность интересов, единый источник вкусов и нравственных идеалов. Много было родственного и в характерах, как об этом свидетельствуют современники Агаяна и Туманяна.

Оба были жизнерадостными людьми, оба черпали силу в народной мудрости, были увлекательными собеседниками и высоко ценили дружбу. Весенние вечера они любили проводить в дружеской компании в окрестностях Тифлиса, в Ортачалах или в саду «Фантазия», где охотно слушали музыку и задушевные песни ашугов.

Агаян любил свое родное село Болнис-Хачен, недалеко от Тифлиса, где прошли многие годы его жизни. В письмах оттуда он делился с другом своими впечатлениями. Он с гневом писал о сельских властях, старостах, приставах и есаулах, угнетавших крестьян, писал о бедственном положении деревенской массы.

Агаян и Туманян испытали всю тяжесть положения прогрессивного армянского литератора в самодержавной России. Горе и невзгоды еще больше сблизили их и укрепили взаимную дружбу. Они оба постоянно нуждались, у обоих были большие семейства, прокормить которые литературным трудом было чрезвычайно трудно. В тяжелые минуты жизни писатели всячески помогали друг другу.

Эпизод, приведенный в воспоминаниях Ширванзаде, характеризует взаимоотношения между друзьями. Однажды ночью, — рассказывает Ширванзаде, — Агаян во сне видит, что какие-то разбойники напали на квартиру Туманяна. В ужасе просыпаясь, он наскоро одевается и бежит к Ованесу. «В три часа ночи, — передает Ширванзаде рассказ Туманяна, — чей-то голос разбудил меня. Прислушиваюсь. Оказывается это — Газарос (Агаян). «Ованес! Ованес!» — кричал он со двора. Живу я во втором этаже, Открываю окно, смотрю вниз: «Что случилось?» — спрашиваю, думая, что несчастье с ним стряслось. «Ованес, ты дома?» «Да, ты же видишь, что я дома.» «Ты жив?» «Да, что же случилось?» «Ты здоров?» «Да, да, что же нужно тебе?» «Ничего. Ложись и спи, доброй ночи.» Агаян ушел. Туманян лег спать, но от волнения не мог уснуть. Утром рано он поспешил к другу, чтобы узнать о случившемся. «Дурной сон видел», — ответил Агаян.

В начале 1899 года Агаян был выслан царским правительством в Крым. Но и в ссылке он не забывал друга, поддерживал и подбадривал его. Агаян писал из Крыма Туманяну: «Будь спокоен, весел и никогда не унывай.».

В дружеском кругу, за столом Агаян не уступал Туманяну своим жизнерадостным характером, шутками и остротами. Старший из друзей обладал мощным приятным голосом. По душе ему так же как и Туманяну были песни Саят-Нова³² и Дживани³³.

И Агаяну и Туманяну близок и дорог был образ Кёр-оглы, героя популярного на Кавказе эпического сказа, который часто исполняется в форме народно-музыкальной драмы. Кёр-оглы — враг насилия, друг и защитник бедных и угнетенных. Он подымает их на борьбу Против богачей, ханов и беков.

Для Агаяна и Туманяна Кёр-оглы был символом справедливости и благородства, мужества и стойкости в тяжелой борьбе за народное счастье. Туманян в письмах к друзьям часто вспоминает образ народного героя. Узнав о гонениях реакционной клики на Агаяна, он писал своему учителю и другу: «Что бы они ни делали, ты все тот же Кёр-оглы, любимец народа.».