Туманная река 3

— Тогда сыграем за дружбу народов, — предложил я, — ставка сто долларов.

— Хотят с нами играть на сто долларов, — перевёл Том наши слова двум своим, неговорящим на языке Пушкина и Толстого, соотечественникам.

Корней тут же набросился на меня.

— Ты чё, с дуба рухнул? — зашептал он мне, — какие сто баксов? Мы так с тобой не договаривались!

— Э, нет! — махнул рукой Джерри Уэст, — с коммунистами на доллары я играть не буду.

И со своим тёзкой Джерри Лукасом они, развернувшись, потопали в сторону своего корпуса.

— Бэби эфрейд? — кирнул я в спину гордым сынам европейских переселенцев на дикий запад.

Я конечно в английском в той своей жизни силён не был, так нахватался по шапкам на курортах Турции, Греции и Египта, выучил пару десятков слов, и возможно на словарь английской Эллочки людоедки вполне тянул. Правда сейчас мне, было не совсем понятно, дошёл смысл сказанного до американских ушей или нет. Но судя по тому, что Уэст крикнул, что я проклятый русский наглец. Два криво произнесённых мной английских слова, что детка испугалась, попали в точку.

Я объяснил вкратце через переводчика Тома Мешери правила игры двое на двое, что играем на одно кольцо, за каждое попадание очко, и то, что мяч разыгрывать придётся от центральной линии. И самое главное если ты забил, то владение остаётся снова за тобой. И мы, с Корнеем раздевшись по пояс, договорились, он играет против двухметрового Мешери, а я против ста восьмидесяти восьми сантиметрового Уэста.

Джерри Лукас подкинул спорный мяч, и матч до десяти очков начался. Мешери выиграл подбор и тут же отпасовал на Уэста. Я, широко расставившись, стал очень быстро переносить центр тяжести с ноги на ногу. Уэст попытался качнуть меня в одну сторону, а уйти в другую, но я оказался быстрее и просто выбил мяч в сторону. Первым с пола поднял его более координированный Корней. Он дождался, когда я выскочу на центр площадки, и отдал баскетбольный снаряд в мои руки. Уэста в свою очередь я раскрутил за пару мгновений, переведя мяч за спиной. Мешери не решился оставить без опеки Юру и я свободно метнул с восьми метров точнёхонько в корзину.

— Том! — крикнул Уэст, — нужно было блокировать двадцатку.

Двадцаткой, американцы называли меня, потому что этой цифре соответствовал номер на моей игровой майке. Пока американцы переругивались, мы быстро разыграли с центра и Корнеев забил от щита лёгкий второй мяч.

— Это не честно! — пискнул Уэст.

— Передай своему другу, — обратился я по-русски к Мешери, — что в большой семье хлебалом не щёлкают!

И мы снова с Корнеем пошли в атаку. Небольшой перепас. Скрещивание, когда мы на ведении поменялись местами с Юрой, и ещё один дальний точный бросок. Мяч лишь чуть-чуть чиркнул переднюю дужку и нырнул внутрь корзины. После шести ноль, Уэст и Том Мешери поменялись оппонентами, американец говорящий по-русски стал опекать меня.

— Мне нужно с тобой поговорить, — шепнул мне Мешери, когда я обыгрывал его спиной.

Я вышел на ударную позицию, дождался, когда на меня понесётся в расстроенных чувствах Джерри Уэст и отдал пас с отскоком от пола прямо под кольцо Юре Корнееву.

— Семь ноль! — Корней победно потряс кулаками.

— Завтра в семь утра на берегу Тибра, я буду делать пробежку, — шепнул я Тому Мешери.

После семи ноль американские студенты все же размочили счёт, но итоговый результат десять три принёс нам пять зелёных бумажек с изображением седьмого президента Эндрю Джексона на банкнотах.

Когда мы делили наши деньги, Корней вновь вернулся к разговору о Боре.

— Так что с Никонором делать будем? — посмотрел с надеждой на меня Юра.

— Как что? — я удивился, — пусть топает обратно в Олимпийскую деревню.

— Как? Просто так? — Корнеев даже растерялся.

— А что ему будет? — я отдал Юре десять баксов сдачи, — пусть для храбрости выпьет, придёт сюда и скажет, что отмечал олимпийскую золотую медаль с местными римскими шлюхами. Где не помню, так как был пьян. Вещи его здесь, гитара, которую он на значки выменял тоже здесь, красный джипсовый костюм у меня в чемодане. Я его Дорис так и не передал.

— Ну да, что ему дураку будет, — согласился Юра, — путешественник, мать его яти.

Глава 25

В утренней прохладе в ленивых звуках прибрежных волн дремал медленный римский Тибр. На берегу реки было привычно пустынно. Итальянцев ещё не обуяло массовое стремление к долголетию и здоровому образу жизни. Спортсмены же из Олимпийской деревни и без того замученные ежедневными тренировками досматривали последние сны. Рыбаки, которым никогда не спиться сидели, как скрюченные статуи в своих лодочках, обречённо уставившись на воду. А я трусцой отмерял уже третий километр.

— А я думал ты уже не придёшь, — выскочил откуда-то с боку Том Мешери.

Мы вместе пробежали ещё один километр и остановились, когда перед нами выросло какое-то заброшенное строение. Мы вошли внутрь.

— Тебе предлагает совет лиги единовременную выплату в миллион долларов и переход в любой американский клуб НБА, — сразу же перешёл к делу Мешери.

— Почему не два? — я сделал расстроенное лицо.

— Таких денег нет даже у Уилта Чемберлена, — опешил Том.