Туманное Звено. Стихотворения

Во сне верблюды видят водопой,
мы — пальм высоких в небе колыханье.
Как видит сны, кто отроду слепой?
Куда нас занесет пера маханье?

Окутанная сном (по старине),

с душою муза днем играет в прятки.
Но ах, она с крылами на спине;
по их вине торчат у нас лопатки.

Ее родили эллинов холмы,

она в те дни живым питалась медом.
Теперь несем вдоль галльских улиц мы
ее, как воск свечи — за кислородом!

За то ль, скажи, мы любим свет свечи

(свечу сверканью люстр предпочитаем),
что жертвует собой она в ночи,
когда при ней о правде мы читаем?

1936

ЗИМА

Садится снег. Леса молчат.
Седые ветви ближе к логу.
Пошла волчица на дорогу
за недорослью для волчат.

Как медленно течет зима.

Пускай идет на убыль пища,
но стала сладостней и чище
мороженая бузина.

Две ветки выстроили крест,

и он лежит на лунном снеге,
как спящий пьяница в телеге,
как памятник нездешних мест.

Выходят волки на большак,

их гонит дым и полыханье.
Но лишь от белого дыханья
у человека шире шаг.

1936

ВОДА

Спокоен шаг мой, уминает
он мирный мох, но ждет беды:
древесный шум напоминает
ему далекий гул воды.

Водой омыты все дороги,

вода встречает первый крик,
она — как траурные дроги
тому, кто в горе к ней приник.

Пусть в ней служанка моет руки,

когда уходит со двора, —
в воде терновник топит муки,
с горой смыкается гора.

Скользит ручей, не ускользает

из муравейного жилья,
всё те же корни лобызает,
всё тот же ствол в нем вижу я.

Ах, он хотел бы удалиться,

чтоб в сердобольном поле течь.
Но зла судьба: со словом слиться
и бессловесно в землю лечь.

1934

«Лишь только в глубине уснула рыба…»

Лишь только в глубине уснула рыба,
она всплывает боком на волне.
Так мы в скитаньи (о Сизифа глыба!)
еще средь жизни и уже во сне.

От рыб у нас бездушие во взорах;

но трогают нас дети иногда:
не мылись головастики в озерах —
из крана прибывает к ним вода.

Вотще в бассейне, правя плавниками,

они плывут к искусственным кустам.
Под ними — лишь стекла прозрачный камень,
а подлинный янтарь остался там:

там под снегами речка проходила,

стругал березу север на станке
и девочка две бирюзы водила
под круглым лбом в рябиновом венке.

Любить ли нам иль клясть свою судьбину?

В аквариуме тоже есть песок.
Но снег, береза, бирюза, рябина —
четыре слова бьются в наш висок.

1936

«Нас забыли, душа. Мы остались на том пароходе…»

Александру Гингеру