Туманное Звено. Стихотворения

На славу натертый мочалкою в бане,
с пузырчатой шапкою на волосах,
он утром узнал от всеведущей няни,
что ночью нечистые ходят к ним в сад.

У няни меж пальцами бегает спица;

как нитка, душа хлопотуньи проста,
и черного черта сегодня боится
наверно не меньше, чем черти креста.

В тот день голубой и по облику летний,

однако, на деле дышавший весной,
решился бестрепетно четырехлетний
отправиться ночью на бой с сатаной.

Являя пример немоты и упорства

(скрыв темную тайну, но глазом блестя),
как рыцарь, к полночному единоборству
с утра неотступно сбиралось дитя.

Отец был в то утро заметно в ударе,

и все ж, как обычно, скрывался в нем бес:
был день мясопустный, но ветреный барин
поехал со сворой в болотистый лес.

Надвинулся сумрак. Рояльные свечи

привычно внесла крепостная рука,
и в зале зеркальная встала доска,
чтоб с мамой вести музыкальные речи.

Как странница, села луна на пороге.

Дом заперт. Но лунная полночь ясна…
И с длинною тенью короткие ноги
скользнули в большую траву из окна.

Луна поднялась и дошла до сарая,

где ночью владенье одних лошадей.
(Здесь утром бранился папаша, карая
своих молчаливых дворовых людей).

В ограде зияет калитка. За нею

цветочные звезды черешен и слив.
На пальцах вошел он в ночную аллею,
запасы отваги в себе распалив.

Спит топотный флигель, где вечные свадьбы

с бряцаньем монист, серебра и ключей…
И только в саду, украшеньи усадьбы,
немолчно играют семь шумных ключей.

Вот скошенный мостик с березовым скрипом,

вот шест молчаливо несет в вышину
избушку скворца. Там, за банею — липа,
к которой привязывал барин жену…

Дитя в долгополой рубашке обходит

глухие дорожки, бугры и кусты,
но даже в укромных углах не находит
врагов милосердия и чистоты.

Дитя! не на лоне садовой природы

скрываются черти, от коих беда:
пустые сердца человечьей породы
бывают вместилищем их иногда.

БОЛЬШАЯ ДОРОГА