Туманность Андромеды

Более плотный слой неимущих всегда стремился к тому, чтобы ликвидировать вертикальный принцип деления на нации, поскольку вертикальная система деления препятствовала его стремлению подняться наверх. Когда же более позднее развитие истории действительно привело к тому, что человечество на Дроме стерло вертикальное различие между нациями и лишь поэзия и проза доносили до нас прекрасные языки тех древних эпох, все же это нельзя было рассматривать как достижение неимущих: то было исключительно действие великого духовного века, начавшегося тогда, когда с окончанием века электричества история Дрома достигла кульминации золотого и рубинового излучений, – вершины, выше и мощнее которой – но одновременно ничего более дикого и ужасного – нельзя было себе и помыслить.

Таковой вершиной должна была стать мировая гора, отовсюду окруженная вечно бурлящей и меняющейся стихией человеческих институций.

Специальное исследование истории этой эпохи выявило, как объяснил мне Ворде, многообразные формы этих институций.

Их самой широко распространенной формой в этот злополучный век была республика, устроенная таким образом, что большинство (как правило, незначительное) предписывало меньшинству свои законы и все происходило по образцу вращения карусели, установленной на ярмарке для увеселения публики. Люди на такой карусели хватались друг за друга, чтобы не скатиться на землю. Но лишь очень немногим удавалось удержаться на середине круга, пока кто-нибудь другой, точно так же тянущийся к середине, не лишал счастливчика равновесия и отдавал во власть центробежной силы.

Эти так называемые республики плодились в самых разных видах и обличьях. Одно их объединяло: значительная часть населения была покорна воле другой его части, хотя само слово “покорность” считалось у них обидным.

Встречались и республики, имевшие хорошо задрапированные властные группировки. Таких властителей крепко привязывали к золотым кольцам, специально для них привинченным в центре вращающегося круга.

С теоретической точки зрения, – и в этом мы сегодня должны отдать им справедливость – они были задуманы отнюдь не варварски. Никто в республике не должен был иметь большее значение, большее богатство или власть, чем остальные. Все разделения, разобщающие людей и подстрекающие их к вражде, будь то горизонтальное деление на имущих и неимущих или вертикальное – на нации, должны были, по их замыслу, быть сняты – как это произошло позднее.

Однако все это так и осталось в теории, поскольку предпосылка для практического воплощения этих принципов, одухотворение человека, на той варварской ступени развития была еще недостижима.

Попытки построения такого общества были – чисто логически – обречены оставаться лишь на материальном уровне и привели лишь к тому, что индивидуум как бы оказался заключен в прочный загон для овец, в котором все между собой равны, все одинаково неблагополучны и каждый столь же несвободен, как прежде.

И вслед за честными и благомыслящими основателями и вождями республик пришли самозванцы, кровожадные честолюбцы и властолюбцы, которые превратили жизнь людей в ад. Но самое главное – над всеми индивидами, связанными по рукам и ногам, по-прежнему царствовало – пусть под другими именами – “государство”, без которого люди в то варварское время не могли обходиться, как ни боролись с ним отцы-основатели республик.

Судя по сохранившимся надписям и дошедшим документам, лучше других выглядели те государственные образования, где диктаторские полномочия получали редкие одиночки, отмеченные исключительными дарованиями и снискавшие поддержку людей.

Но даже эти немногочисленные одиночки, о которых сохранилась историческая память, духовные вожди или рожденные наследники древних царских престолов тяжело страдали в эпоху варварства и низкого культурного уровня человеческой среды.

Рассуждая обобщенно, все эти преобразования организационных форм людских сообществ, как бы ни славили их зачинатели, объявляя их конечным воплощением чаемой свободы, – все они несли не что иное, как усиление общества за счет личности.

Все вечера, что мы проводили у Ворде, я упрашивал его продолжить свой рассказ. Мне не терпелось узнать, как развивалась история Дрома после того, как великая эпоха электричества ушла в прошлое.

Старому ученому было нелегко доходчиво мне все объяснить. Мой, то есть наш земной мир отставал в своем развитии от Дрома на несколько тысячелетий, это я уже знал, однако мне хотелось понять природу этого временнóго отставания.

Повторяющиеся события суммируются. В рамках органического мира такая суммация находит наиболее полное выражение в наследственности. Поскольку же высшим человеческим органом является психика, сформированная за необозримый период времени, то в нашем сознании отложилась психика всех прошедших тысячелетий.

Лично моему сознанию недоставало нескольких тысячелетий – и как раз последних.