Туманный вирус

Клочков сел. Прочитать его мысли было так же невозможно, как увидеть содержимое ореха, не расколов его. А, может, и мыслей-то никаких в голове прапорщика не было. Смутные образы, примитивные желания, обрывки воспоминаний. Шухарбаев весьма скептически относился к интеллекту русских после прочтения исторических монографий профессора Олбасынова. Профессор убедительно и ясно доказывал, что казахи ведут род от ариев и всегда были мудрым, просвещенным народом в отличие от тех же славянских варваров. Рассматривая Клочкова, Шухарбаев лишний раз убеждался в этом. Можно было не сомневаться, что прапорщик, вместо того чтобы наслаждаться травяным дымом, предпочитает накачиваться водкой, а потом лезет в споры или драки, как все русские. Но такой человек и был нужен Шухарбаеву. Примитивный, исполнительный, физически крепкий, хорошо умеющий только убивать, убивать и еще раз убивать.

– Готовы ли вы выполнить задание Комитета Нацбезопасности? – прошелестел слабый голос Шухарбаева.

– Если будет приказ, то… – Не договорив, Клочков пожал плечами.

– А если не будет приказа? Если это будет просьба. Личного характера.

– Просьба?

Соглашаться Клочкову не хотелось, а отказывать столь влиятельному человеку было опасно. Вот он и юлил, выигрывая время.

– Так да или нет?

– В принципе я не против, хотя…

Клочков попытался напустить на себя глубокомысленный вид, который настолько не сочетался с его простецкой, грубой физиономией, что в его чертах появилось что-то идиотическое.

Шухарбаев понял свою ошибку.

– Это даже не просьба, – поправился он, – а коммерческое предложение.

– Да? – оживился Клочков.

Глупый толстолобик заглотил наживку.

– Да, – кивнул Шухарбаев.

– Я готов. А сколько мне заплатят?

Он не поинтересовался, что от него потребуется. Он хотел знать, сколько он заработает. Жадный пес. Тупой, злой, жадный пес.

– В Астане работает вражеский шпион, – заговорил Шухарбаев, щелкая суставами распрямляемых пальцев. – Можно было бы арестовать его и отдать под суд, но это заняло бы слишком много времени.

– Ага, понятно, – кивнул прапорщик. – Хотите взять его без шума и пыли. Чтобы шито-крыто. Так?

– Нет. Не так.

Клочков недоуменно замигал своими маленькими голубыми глазками.

– Брать шпиона нерационально, – сказал Шухарбаев. – Лучше от него избавиться. Кардинальным образом.

– Кардинальным, это… пф-ф?

Клочков приставил указательный палец к виску и спустил воображаемый курок.

– Именно, – подтвердил Шухарбаев.

– А какие расценки?

– Пять тысяч долларов.

Клочков расслабленно откинулся на спинку стула. Наступал решающий момент. Было очевидно, что таинственный шпион – никакой не шпион, раз против него нельзя использовать законные методы? Было также очевидно, что у главного комитетчика нет на примете других надежных исполнителей, раз он решил прибегнуть к услугам Клочкова. Таким образом, прежде чем согласиться, нужно было поторговаться. Но, запросив слишком большую цену, прапорщик рисковал покинуть учреждение на носилках, укрытый белой простынкой с красным пятнышком на уровне лба.

Итак? В какую сумму оценить себя, не продешевив и не зарвавшись?

–  Итак?  – произнес Шухарбаев. – Я жду ответа.

Клочков откашлялся в кулак, лишь немногим уступающий по размерам его голове.

– Пять – слишком мало, – осторожно сказал он.

– Сколько вы хотите? – спросил Шухарбаев, кривя губы.

– Насколько я понял, этот шпион – опасный тип.

– Не для такого мужественного воина, как вы.

Клочков вздохнул. Он привык к тому, что восточные люди не стесняются, применяя лесть в качестве орудия убеждения. Когда не срабатывает лесть, в ход идут оскорбления. Ни то, ни другое не следует воспринимать всерьез, потому что это лишь азиатская традиция выторговывать выгодные условия. А вот когда одна из сторон прекращает торг и умолкает, то жди беды. Азиаты редко угрожают отомстить. Они предпочитают действовать исподтишка, молча.

– Я храбр, но не молод, – заговорил Клочков, подлаживаясь под тон якобы задушевного разговора, принятого на Востоке. – И кто позаботится обо мне, если я буду ранен и больше не смогу держать в руках оружия? Кто позаботится о моей осиротевшей дочери?

Прапорщик уже и думать забыл, когда в последний раз бывал дома. Его дочь, бывшая проститутка, владела собственным массажным салоном и за всю сознательную жизнь не получила от папаши ни одной копейки. Однако речь получилась убедительной, и это было заметно по глазам Шухарбаева.

– Вам заплатят восемь тысяч, – сказал он.

– Позвольте мне подумать несколько дней, господин председатель.

Прапорщик потупил взор, что при его внешности смотрелось достаточно комично.

– Доводилось ли вам когда-нибудь слышать притчу про упрямого осла? – осведомился Шухарбаев со зловещей улыбкой, от которой его постное лицо оживилось и помолодело.

– Это про того осла, который умер от голода в десяти шагах от охапки сена? – почтительно осведомился Клочков.

– Нет, – был ответ. – Про того, который сбросил новый барабан, купленный хозяином, и сам превратился в барабан.

Намек был более чем прозрачным. С другой стороны, диалог пока продолжался, так что сдаваться было рано.