Туманы Авалона

Ночью дождь прекратился. Утром выяснилось, что хоть над землей и стелется промозглый туман, небо очистилось от туч. Перед рассветом Моргауза ненадолго задремала, и ей приснилась Моргейна, – старая, поседевшая. В этом сне Моргейна смотрела в зеркало. Вырвавшись из непрочных объятий сна, Моргауза вышла из шатра, надеясь, что вот сейчас она посмотрит на холм и обнаружит, что Камелот находится на своем законном месте, и к воротам замка Артура ведет широкая дорога – или, на худой конец, что они оказались на какой-нибудь незнакомой дороге, во многих милях от цели их пути. Но нет, они действительно стояли лагерем у разрушенной римской стены, и Моргауза точно знала, что эти развалины находятся примерно в миле от Камелота. И лошади, и люди уже готовы были тронутся в путь. Моргауза взглянула на холм, на котором должен был стоять Камелот; но холм, поросший зеленой травой, совершенно ничем не отличался от своих соседей.

Путники медленно ехали по раскисшей дороге; в грязи виднелось множество следов, но все они были оставлены их собственным отрядом. На лугу паслось стадо овец, но, когда люди Моргейны подъехали к стаду, чтоб поговорить с пастухом, тот спрятался в какую-то нору под каменной стеной, и его так и не удалось оттуда выманить.

– Это и есть хваленый Артуров мир? – не удержалась Моргауза.

– Боюсь, моя леди, – почтительно произнес Кормак, – тут замешано какое-то волшебство. Не знаю, где мы очутились, но только не в Камелоте.

– Ну а что это тогда, если не Камелот? – спросила Моргауза, но Кормак лишь пробормотал:

– И вправду – что?

Моргауза вновь взглянула вперед. Одна из ее служанок принялась испуганно всхлипывать. На миг королеве почудился голос Вивианы; Моргауза и прежде слышала то, о чем сейчас говорила Вивиана, но никогда особо в это не верила – что, дескать, Авалон ушел в туманы, и если человек, не знающий дороги, попытается добраться туда – будь то даже друид или жрица, – он попадет лишь к монахам, на остров Гластонбери…

Да, они могли вернуться по собственным следам на римскую дорогу… но Моргаузу постепенно заполнял нарастающий страх. А вдруг они обнаружат, что римская дорога тоже исчезла, и Лотиан исчез, и она осталась одна во всем мире, не считая этой горстки людей? Содрогнувшись, Моргауза вспомнила отрывок из Писания – она как-то услышала это от домашнего священника Гвенвифар во время проповеди. Он говорил о конце света… «Сказываю вам: две женщины будут молоть вместе: одна возьмется, а другая оставится…» Неужто конец мира настал, и Камелот вместе со всеми прочими был взят в христианское царствие небесное, и лишь немногие потерянные странники, вроде ее самой, были оставлены блуждать по лику опустевшей земли?

Но как бы там ни было, не могли же они просто стоять и таращиться на пустую дорогу!

– Возвращаемся по нашим следам на римскую дорогу, – приказала Моргауза, а про себя подумала: «Если она еще на месте, и если вообще хоть что-нибудь сохранилось». Королева взглянула на туман, поднимающий над болотами, словно волшебный дым, и ей почудилось, будто весь мир опустел. И даже встающее солнце показалось ей каким-то незнакомым. Но Моргауза никогда не страдала излишне живым воображением. Вот и сейчас она сказала себе, что нечего торчать здесь посреди этого потустороннего безмолвия – надо двигаться и попытаться выбраться отсюда. Камелот – реальная крепость в реальном мире, он не может исчезнуть бесследно.

«А ведь если бы я добилась своего, если бы наш с Лотом заговор против Артура завершился успешно, быть может, вся эта страна и вправду была бы именно такой – безлюдной, безмолвной и исполненной страха…»

Почему здесь так тихо? Казалось, что во всем мире не осталось ни единого звука, кроме стука копыт, да и тот походил на шум камней, падающих в воду: приглушенное бульканье – и вновь тишина. Отряд уже почти добрался до римской дороги – или до места, где должна была находиться римская дорога, – когда до них донесся цокот копыт по мощеной дороге; со стороны Гластонбери медленно, неспешно ехал какой-то всадник. Сквозь туман виднелся его смутный силуэт; всадник вел в поводу тяжело груженную вьючную лошадь. Мгновение спустя кто-то из слуг Моргаузы воскликнул:

– Да ведь это сэр Ланселет Озерный! Доброе вам утро, сэр! Да пребудет с вами Господь!

– Кто это тут?

И действительно, это был голос Ланселета – Моргауза сразу его узнала. А когда Ланселет подъехал поближе, от стука копыт его лошади – такого привычного, почти домашнего – в окружающем мире словно бы что-то высвободилось. Откуда-то из-за завесы тумана послышались и другие звуки: где-то лаяли собаки, целая стая собак – наверное, проголодались за ночь и теперь грызлись из-за завтрака. И этот обыденный звук разрушил потустороннюю тишину.

– Здесь королева Лотиана! – отозвался Кормак, и Ланселет, подъехав, остановил коня перед Моргаузой.