Туманы Авалона

– Если бы я узнал об этом вовремя, – произнес Гвидион со сдавленной яростью и стукнул кулаком по ладони, – если бы саксы прислали весть Артуру, он мог бы отправить меня – или еще кого-нибудь – на защиту Священного острова, где он стал Королем-Оленем и заключил Великий Брак с этой землей! А теперь храм Богини разрушен – а ведь Артуру следовало защищать его даже ценой жизни! – и значит, он лишился права царствовать!

Гвидион не добавил: «И я тоже», – но Ниниана поняла, что это его и терзает.

– Ты же не знал, что над Драконьим островом нависла опасность, – сказала она.

– И в этом я тоже виню Артура, – отозвался Гвидион. – В том, что саксы позволяют себе творить подобное, даже не испросив дозволения у Артура, – теперь ты видишь, как мало они считаются с его титулом Верховного короля? А все почему? Говорю тебе, Ниниана, – они не станут считаться с королем-рогоносцем, который не способен держать в узде своих женщин…

– Ты же вырос на Авалоне, – гневно одернула его Ниниана, – так неужто ты станешь судить Артура, оглядываясь на обычаи саксов, – а ведь они даже хуже римлян! Неужто ты допустишь, чтоб падение или возвышение королевства зависело от чьих-то представлений о том, как мужчине надлежит управляться со своими женщинами? Не забывай, Гвидион, – тебе суждено стать королем потому, что в твоих жилах течет королевская кровь Авалона, и потому, что ты – дитя Богини…

– Тьфу! – Гвидион сплюнул и непристойно выругался. – Ниниана, а тебе никогда не приходило в голову, что Авалон может пасть, как некогда пал Рим – из-за морального разложения, затронувшего самое сердце государства? Если исходить из законов Авалона, Гвенвифар имеет полное право вести себя так – это владычице надлежит выбирать, кто станет ее супругом. А Ланселету следовало бы свергнуть Артура. Ланселет ведь и сам – сын Великой жрицы, так почему бы ему не стать королем вместо Артура? Но должен ли человек становиться королем лишь потому, что какая-то женщина пожелала видеть его в своей постели? – Он снова сплюнул. – Нет, Ниниана, эти времена ушли – сперва римляне, а теперь и саксы поняли, каким стал мир. Теперь это не великое чрево, вынашивающее людей, – теперь все решают армии. Разве сейчас люди согласятся признать мою власть лишь потому, что я сын такой-то женщины? Теперь страну наследует сын короля, и следует ли нам отвергать хороший обычай лишь потому, что первыми до него додумались римляне? Теперь мы владеем хорошими кораблями – мы отыщем земли, лежащие еще дальше давних земель, поглощенных морем. А сможет ли Богиня, прикованная к этому клочку земли и его плодам, последовать за нами туда? Да взгляни хоть на норманнов, разоряющих наши побережья, – остановят ли их проклятия Великой Матери? Те немногие жрицы, что остались на Авалоне, – ни саксы, ни дикие норманны никогда не смогут причинить им вреда, ибо Авалон не принадлежит более этому миру. Но женщинам, живущим в мире, что ныне грядет, понадобятся мужчины, – чтоб защищать их. Ниниана, нынешний мир принадлежит не одной лишь Богине – богам. А может, и одному Богу. Мне незачем пытаться свергнуть Артура. За меня это сделает время, время и перемены.

Ниниана ощутила кожей покалывание, возвещающее о приближении Зрения.

– А что же будет с тобой, Король-Олень Авалона? Как же Великая Матерь, пославшая тебя вперед во имя свое?

– Ты что, думаешь, будто я собираюсь кануть в туманы вместе с Авалоном и Камелотом? Я намерен стать Верховным королем после Артура – а для этого я должен позаботиться, чтоб слава Артурова двора не умалялась. И потому Ланселет должен уйти – значит, следует заставить Артура изгнать его, а может, и Гвенвифар тоже. Ты поможешь мне, Ниниана?

Лицо Нинианы залила смертельная бледность. Она подбоченилась и гневно взглянула на Гвидиона. О, если бы она, как Моргейна, обладала силой Богини – она превратилась бы сейчас в мост меж землею и небом и поразила святотатца молнией, призвала бы на него гнев Богини. От ярости полумесяц у нее на лбу вспыхнул обжигающим огнем.

– Чтоб я помогла тебе предать женщину, которая всего лишь воспользовалась священным правом, дарованным Богиней, – сама выбрала себе мужчину?!

Гвидион издевательски рассмеялся.

– Гвенвифар отказалась от этого права еще тогда, когда впервые преклонила колени перед богом рабов!

– И тем не менее я не намерена предавать ее!

– Так значит, ты не известишь меня, когда она в следующий раз отошлет своих дам на всю ночь?

– Нет! – отрезала Ниниана. – Клянусь Богиней, этого я не сделаю! Предательство Артура меркнет по сравнению с твоим предательством!

Она развернулась и собралась было уйти, но Гвидион схватил ее за руку.

– Ты будешь делать то, что я тебе велю!

Ниниана принялась бороться, и в конце концов ей удалось вырваться, хоть на запястьях у нее и проступили красные пятна.

– Чтоб ты повелевал мною? Да никогда в жизни! – выкрикнула Ниниана, но от ярости у нее перехватило дыхание. – Ты посмел поднять руку на Владычицу Авалона! Берегись же! Артур узнает, что за змею пригрел он на своей груди!