Туманы Авелина. Колыбель Ньютона (СИ)

Разбаловались тут. Обычная подставка, сантиметров сорока в высоту, которую можно купить в любом фермерском магазине, их уже не устраивала. Клайв сколотил по просьбе девчонок чуть ли не лестницу под метр высотой, так что лентяйкам даже напрягаться не надо было, чтобы сесть в седло. Ну, вот и результат — скоро колобками по земле кататься будут, ездюхи.

Клайв вспомнил недавнюю историю. Расплата за потакание бабским капризам настигла его, когда вместе с Хейли он сопровождал группу прокатчиков в горы. На раздобревшем Голдене даже крепко затянутые подпруги седло не удерживали, оно сползало вместе с пищавшей от возмущения девушкой. Пару раз ей приходилось перекидывать ногу и, упираясь только в одно стремя, подтягивать седло в нужное положение. Но на третий раз рывок оказался слишком сильным — седло передвинулось на спину, потом сползло на другой бок, и Хейли оказалась сначала под животом многострадального мерина, а следом — и на земле. Прокатчики наблюдали за всеми этими манипуляциями с нескрываемым восторгом.

Попытка сесть обратно успехом не увенчалась. Хейли подтянуться в седло не могла, прокатчики начали в открытую посмеиваться, а Эванс — матюкаться про себя, наблюдая за беспомощными прыжками. Красная от стыда и бесплодных усилий Хейли оглянулась на него с выражением бессильной злости. Клайв понял, что она вот-вот пустит слезу. Прокатчики замерли в ожидании зрелища. Надо было выручать дурёху.

Соскользнув со спины Беби, Эванс подошёл к девчонке с намерением подсадить. Помог дотянуться ногой до стремени, подпихнул под увесистую задницу, едва удержавшись, чтобы не шлёпнуть, — исключительно в назидание, хотя, чего уж там, грешные мысли тоже появились. Сам он ездил без седла, однако запрыгивать на кобылу с земли не любил — берег старухе спину. Пришлось, поставив Беби рядом с Голденом, воспользоваться стременем Хейли. Оказавшись на спине лошади, обернулся к остальным:

— С каждого по пять баксов за представление.

К концу поездки можно было бы собрать неплохую выручку — представление повторилось ещё раз семь. Хейли полыхала аки маков цвет и кусала губы, чтобы не разреветься.

По возвращению пришлось всерьёз поговорить с миссис Логан, теперь уже по поводу внучек.

И вот сейчас, здрасте-пожалте, опять тот же цирк. Понятно, что за неделю упитанные коровушки в хрупких ланей не превратятся, но всё равно — злости уже не хватает на этих баб. Так и подмывает взяться за хлыст, чтобы у девицы прыти прибавилось.

Внезапно ощутив спиной чей-то взгляд, он резко обернулся и обнаружил, что у шоу под названием «сейчас-сейчас, попытка номер девяносто восемь» обнаружился ещё один зритель. Худощавый смуглый мужчина не без насмешки наблюдал за безуспешными попытками Хейли запрыгнуть в седло с земли.

Клайв нахмурился и сплюнул. Махнул Хейли: мол, всё, на сегодня закончено. Не спеша поднялся со скамейки, сплёл руки на груди и уставил в незваного гостя пристальный взгляд. Ну? Какого чёрта козлу аппийскому тут надо? Эванс уже раза три пытался втолковать этому Лаккаре, равно как и людям инспектора Кларка, что ни на какие вопросы отвечать не будет, ничего не знает, ничем помочь не может. Точка.

В этот раз, игнорируя приветствие, бросил:

— Живучий ты, урод.

А нехило его покрутило, кажись. Исхудал, бородку отпустил, да и патлы вон отросшие, будто давно у парикмахера не был. А глаза запавшие. Но смотрит спокойно, уверенно. Вот жалко, что не сдох. Мудак, чтоб его! В прошлый раз заявился весь такой лощёный, напористый. Факер столичный, думал, с ходу своё продавит. Да не тут-то было, для Клайва война никогда не заканчивалась, и разговаривать с «земляными свиньями» он не станет. Эванс снова сплюнул и проговорил:

— Слышь, шёл бы ты... лесом... со своими вопросами...

Аппиец заметно напрягся. Да похер! Пусть только дёрнется — Клайв его по стенке размажет. Сколько хороших пацанов такие суки, как он, положили.

Но Лаккара дёргаться не стал, лишь глубоко вздохнул и неожиданно спросил:

— Послушайте, Эванс, вы любите сливки?

Застигнутый врасплох, Клайв даже рот раскрыл от удивления. И — кивнул. Вопрос был настолько внезапным, что выбил его из обычного настороженного состояния. Ему показалось, или в самом деле на лице собеседника промелькнула лёгкая улыбка, выражение довольства?

— Я так и думал, — Лаккара провёл ладонью по отросшим волосам. — А если бы вы только что поели копчёного леща, и я предложил вам сливок, вы бы согласились?

Ага. Чтобы задристать всю территорию от вычищенных от навоза левад до манежа — оно конечно, самое то будет.

Аппиец кивнул, уже не скрывая удовольствия.

— А если бы те же сливки перед вами поставили после пары-тройки печений с шоколадной крошкой? Пошло бы?

Клайв хмыкнул. В игры играть надумал? Девкам головы морочь, придурок!

— Я тебе скажу так, парень. Что лещ, что сдоба — предложил бы такой опёздыш, как ты, — забил бы тебе в задницу колом. Осиновым.

Краем глаза заметил, как нехорошо прищурился собеседник. Да пусть валит отсюда. Такие, как он, только языком мести и могут.