Туннель

Но репортеры не унимались. Через несколько недель они с многозначительными намеками сообщили, что Аллан переехал в Нью-Йорк. Это соответствовало истине, но не имело никакого отношения к Этель Ллойд. Аллан поместился в здании туннельной станции в Гобокене. Это здание еще не было вполне готово и строилось по проекту Гобби. Среднее здание было в тридцать этажей, с фасадом в пятьдесят окон, а по обеим сторонам находились башни шириною в десять окон и высотою в двадцать пять этажей. Среднее здание и башни покоились на колоссальных арках, которые вели прямо в огромный железнодорожный вокзал. Башни соединялись со средним зданием четырьмя мостами. На крышах предполагалось возвести колоннаду и сад. Здание было совсем готово до шестого этажа, и сверху были готовы двадцать девятый и тридцатый этажи. Между этими этажами виднелся еще железный остов здания, в котором днем копошились и стучали крошечные человечки…

Аллан поселился на первом этаже, как раз над главной аркой. Он устроил свой рабочий кабинет в большом зале будущего ресторана, откуда открывался чудесный вид на Гудзон и Нью-Йорк.

Этель позаботилась об украшении этого неуютного огромного зала, вид которого должен был наводить тоску на людей. Она прислала туда целый вагон комнатных растений из своих оранжерей в Массачусетсе, а затем сама привезла ковры…

Ей не нравился вид Аллана. Цвет лица у него был бледный, нездоровый. Он быстро седел. Плохо спал и мало ел.

Этель послала ему повара своего отца, художника кулинарного искусства, француза. Ему достаточно было взглянуть на человека, чтобы определить, какая в данном случае нужна диета. Далее Этель заявила Аллану, что ему необходимо как можно больше быть на свежем воздухе, так как штольни отравляли его. Без лишних слов она каждый день ровно в шесть часов появлялась со своим автомобилем и увозила Аллана кататься в течение часа. Аллан не протестовал. Во время прогулки они иногда не обменивались ни единым словом…

Слух о скорой помолвке снова передавался газетами. Последствием этого было новое повышение бумаг синдиката. Когда акции стояли очень низко, Ллойд тайно скупил их на сумму десять миллионов и теперь заработал целое состояние.

Бумаги крупных промышленных предприятий тоже поднялись… Одно то обстоятельство, что автомобиль Этель ежедневно в шесть часов стоял у Гобокенской станции, уже оказывало влияние на мировую биржу. Аллана угнетала вся эта комедия, и он решил действовать прямо.

Во время одной поездки он сделал Этель предложение. Но она весело рассмеялась, взглянув на Аллана большими изумленными глазами.

– Не говорите глупостей, Аллан! – воскликнула она.

Аллан приподнялся и постучал в окно шоферу. Он был мертвенно бледен.

– Что вы хотите сделать, Аллан? – спросила испуганная Этель. – Мы в тридцати милях от Нью-Йорка.

– Это всё равно! – ответил Аллан резко и выскочил из автомобиля.

Два часа бродил он по полям и лесам, скрежеща зубами от негодования и стыда. Теперь всё кончено с этой интриганкой! Кончено навсегда! Никогда больше, никогда в жизни он не увидит ее лица! Она может отправляться к дьяволу!..

В конце концов он добрался до железнодорожной станции и поехал в Гобокен. Поздно ночью возвратился он домой. Немедленно заказал автомобиль и отправился в «город Мака».

Много дней провел он безвыездно в туннеле. Он не хотел видеть ни людей, ни дневного света…

4

Этель предприняла экскурсию на своей яхте и восемь дней провела в море. Она пригласила с собой Вандершифта и так измучила его, что он готов был броситься за борт и поклялся больше никогда не попадаться на пути жестокой Этель…

Вернувшись в Нью-Йорк, Этель в тот же день отправилась в Гобокен, чтобы разузнать об Аллане. Ей сказали, что Аллан работает в туннеле. Немедленно она послала телеграмму в «город Мака». Она просила Аллана простить ее. Его предложение поразило ее, и она в растерянности сделала большую глупость. Она просит его завтра вечером приехать к обеду. Она не ждет ответа на свою телеграмму, из этого он может заключить, что она твердо уверена в его приезде… Аллан еще раз выдержал тяжкую борьбу. Он получил телеграмму в туннеле и прочел ее при свете лампочки рудокопа.

Не больше десятка таких ламп насчитывал он в темных штольнях. Перед ним тянулись мертвые штольни… Он видел упавших духом инженеров, измученных однообразной работой на заброшенных станциях туннеля. Сколько сотен уже покинуло его, будучи не в состоянии вынести эту скучную, однообразную работу. Глаза его горели. Когда он развернул телеграмму Этель, у него зашумело в ушах. Он услышал вдруг грохот поездов – туннельных поездов, – победоносно мчавшихся из Америки в Европу!.. Этот равномерный шум опьянял его.

Этель встретила его шутливыми упреками: он должен был знать, что она – капризное и своенравное существо… С этого дня ее автомобиль снова стоял каждый день в шесть часов у туннельной станции. Но Этель изменила теперь свою тактику. Прежде она окружала Аллана своим вниманием. Теперь она умела заставить Аллана исполнять ее маленькие прихоти. Она говорила: