Туннель из костей

Третье фото – семейный портрет. Два мальчика в центре, слева и справа – родители, все напряженно выпрямили спины. На последнем снимке старший мальчик, Ришар, один на фоне какого-то парижского дома. Глаза у него немного грустные. Я узнаю дверь, полукруглые окна. Я только что там была. Это тот самый дом, где до сих пор живет семья Лоран.

– Эти фотографии тебе помогут? – спрашивает Адель.

Я киваю.

– Спасибо!

Это не рассказ о Тома, но уже кое-что. В конце концов, фотографии – это воспоминания, отпечатанные на бумаге. Надеюсь, они смогу оживить память Тома. Но для этого придется снова его найти.

– Кэсс! – зовет мама. Они с папой идут к нам, операторы следом.

Джейкоб, недовольно пыхтя, отходит в сторонку – уж очень ему не нравится смесь шалфея и соли, которую я распихала по карманам и сумкам.

– Мы закончили. Ну, как твое приключение? И кто эта очаровательная девочка?

– Адель Лоран, – представляется она, опережая меня. – Я помогаю Кэссиди с ее… – Я уже хочу протянуть руку, чтобы закрыть ей рот, но Адель договаривает: – …исследовательским проектом.

У Полин изумленно округляются глаза, а вот мама в восторге:

– Как это мило!

– Просто замечательно, – подхватывает папа.

– Ага, Адель мне очень помогла, – киваю я.

Я собираюсь сказать, что провожу девочку домой (отличная возможность удрать и еще расспросить ее о Тома), но Адель спрашивает:

– Вы снимаете кино про призраков, n’est ce pas?

– Да, верно, – отвечает папа. – И как раз собираемся перебираться на следующее место. Видимо, оно будет последним.

Адель сияет. И, не успеваю я и слово вставить, как ни в чем не бывало заявляет:

– Кэссиди сказала, что я могу пойти с вами.

Не говорила я ничего подобного!

– Конечно, – весело соглашается мама. – А твои родители не будут против?

Адель пожимает плечами.

– Маме все равно, куда я иду, если я обещаю вести себя осторожно.

Вот повезло, думаю я.

– Ну, – папа указывает на остров, где на фоне неба возвышается огромный собор. – Нам остались только съемки в Нотр-Дам.

– C’est cool![13] – восклицает Адель.

Как только родители уходят вперед, я поворачиваюсь к Адель.

– Когда это я говорила, что ты можешь пойти?

Она спокойно пожимает плечами.

– Да ладно, но сейчас лето. Делать нечего, дома скучно. А это куда интереснее, чем смотреть телек. И вообще, ты мне должна. Я же тебе помогла.

– Ну да, – киваю я. – Слушай, спасибо, конечно, за фото, но это небезопасно, а тебе пора домой.

– Я могу еще больше тебе помочь, – упрямится она. – Я говорю по-французски и могу пролезть в узкие щели…

– Адель…

– И вообще, это мой родственник, а не твой.

– Девочки! – зовет мама. – Вы идете?

Адель улыбается и вприпрыжку бежит догонять.

Вот как-то так. Я совершенно неожиданно обзавелась тенью.

Глава девятнадцатая

Мы петляем по улицам, а впереди маячат две башни собора Парижской Богоматери.

На ходу я снова просматриваю старые фотографии, пытаясь найти какие-то зацепки. Вот та, на которой оба брата вместе. Оба улыбаются, и Ришар вроде бы приглаживает рукой хохолок на кудлатой голове Тома. Раньше я рассматривала Тома, но сейчас не могу оторваться от Ришара. Его волосы светлее, чем у брата, и убраны под кепку, лицо более худое, даже угловатое, но главное – меня притягивают его глаза. Они у него такие счастливые, светлые – и они кого-то мне напоминают.

– А он на тебя похож, – шепчу я и сую фото под нос своему другу. По лицу Джейкоба пробегает легкая тень, и на краткий миг он становится грустным и растерянным.

– Не вижу сходства, – бормочет он и отворачивается.

– С кем это ты разговариваешь? – спрашивает Адель, подпрыгивая рядом со мной.

– С Джейкобом. Он призрак.

Она морщит лоб.

– А я так поняла, что ты на призраков охотишься.

Мы с Джейкобом переглядываемся.

– Да, – подтверждаю я. На одну ужасную секунду у меня перед глазами встает вчерашний жуткий сон, и я спешу затолкать его поглубже, – Но Джейкоб – другое дело.

Налетает ветер, холодный, внезапный, я сразу напрягаюсь и подозреваю, что это Тома, но Адель тоже ежится и обхватывает себя руками.

– Заметила, как похолодало? – говорит она.

– Ничего хорошего в этом нет, – говорит Джейкоб, и я не знаю, что он имеет в виду – само похолодание или то, что скачок температуры настолько силен, что его чувствуют нормальные люди. В любом случае, я с ним согласна.

Я шагаю быстрее. На перекрестке мы догоняем родителей и телевизионщиков и вместе ждем, когда загорится зеленый. Воздух все еще наполнен холодом, и я уверена, что тут дело нечисто. Я озираюсь, но все вроде бы тихо. Может, просто погода портится? – думаю я и, увидев зеленый сигнал, шагаю на мостовую.

Я делаю шаг, второй, и вдруг слышу, как визжат шины и отчаянно сигналит машина.

Голову я поднимаю слишком поздно. Слишком поздно вижу машину. Ко мне бросается Джейкоб, но папа успевает первым: он хватает меня за плечо и выдергивает с проезжей части обратно на тротуар. Еще секунда, и мимо проносится машина, водитель жмет на клаксон, а я, тяжело дыша и дрожа, как осиновый лист, провожаю ее взглядом.

– Кэссиди! – рявкает папа. – О чем ты думаешь?