Тупики психоанализа

«Я женился на вдове, у которой была взрослая дочь. Мой отец влюбился в мою падчерицу и женился на ней. Таким образом, он стал моим зятем, а моя падчерица стала моей матерью как жена моего отца.

Жена моя родила сына. Который приходится шурином моему отцу и дядей мне, как брат моей падчерицы.

Жена моего отца тоже родила сына, который, конечно, является моим братом, а также моим внуком, как сын моей дочери.

Следовательно, жена моя стала моей бабушкой, как мать моей матери, я являюсь мужем моей жены и её внуком в одно и то же время. И так как муж бабушки какого-то лица является дедушкой этого же лица, то, значит, я прихожусь дедушкой самому себе».

По той же схеме проследим родственные связи царя Эдипа. Его дети были ему братьями и сёстрами, ибо являлись детьми его матери. Их дети становились для него одновременно и племянниками, и внуками.

Так как муж матери является отцом её сына, то Эдип стал отцом самому себе!

Ситуация трагикомическая. И она, пожалуй, отражает судьбу Эдипова комплекса, которым ни в коей мере не страдал несчастный Эдип, жертва Рока (а не порока!).

И всё-таки до сих пор не прекращаются ссылки на этот пресловутый комплекс – без тени недоумения или иронии. Почему?

Сказывается давление общественного мнения, предрассудков – именно того, что человек обычно не замечает, принимая как нечто само собой разумеющееся.

Личное и социальное

В 1918 году Фрейд опубликовал один из важных, «решающих» , как он считал, клинических случаев: историю русского дворянина. Пациенту было 24 года. Проведя психоанализ его снов и воспоминаний, Фрейд сделал вывод: в возрасте полутора лет этот человек увидел родителей во время полового акта. А решающее сновидение, вызвавшее невроз, было в возрасте четырёх лет в связи с бессознательным воспоминанием о первой сцене.

Фрейд знал, что у человека не сохраняется память о первых годах жизни. Но он был уверен: на основании психоанализа взрослого человека можно судить о том, что происходило с ним в забытые годы, ибо речь идёт о генетически закреплённых чертах психики:

«Эти сцены наблюдения половых сношений родителей, совращения в детстве и угрозы кастрации, несомненно, являются наследственным достоянием».

Читателю предложено верить: «несомненно»! Никаких доказательств нет. Как писал Г.К. Уэллс: «Здесь налицо попытка Фрейда сконструировать на основе материала сновидения наследственное достояние, которое, по предположению, лежит в основе… каннибалистско-оральных, анально-садистских, онанических, гомосексуальных, кровосмесительных и отцеубийственных желаний пациента».

Вот как разгадывает Фрейд якобы возбуждённые у малыша весьма специфические чувства: «До сих пор мы должны были ожидать, что сновидение предоставит ребёнку (который радовался Рождеству в ожидании исполнений своих желаний) эту картину сексуального удовлетворения, получаемого через отца, подобно тому, как он видел это в первичной сцене, как образец удовлетворения, которое он сам стремился получить от отца». (Путано сказано, но то, что ребёнок сексуальный маньяк, очевидно.)

Пациент вспоминает русскую сказку, из которой Фрейд вычленяет два момента: волк, лишённый хвоста, «просит других влезть на него». Изощрённая фантазия может подсказать, что подразумевается под лишением хвоста и кто с несомненно сексуальной целью влезает на волка (ах, наивная младенческая память, подсказавшая такую сцену!). Но ведь это уже не психоз, а «смехоз». В сказке хитрая лиса делает так, что волк, пытаясь ловить рыбу в проруби, приморозил хвост и вынужден был оторвать его; лиса, притворяясь раненой, села на него верхом. Секс, да и только!

…Как-то маленькая дочь стала рассказывать мне сказку. «Пошла Красная Шапочка в лес. А ей навстречу Волк: “Красная Шапочка, я тебя съем”. А она говорит: “Серый Волк, какие глупости”».

Если анализировать этот рассказ методом Фрейда, сразу раскроется его сексуальный подтекст. А если учесть, что девочка рассказывает это своему отцу, то ситуация становится и вовсе сексопатологической.

Но Зигмунд Фрейд написал историю одного русского дворянина не как пародию, а совершенно серьёзно, академически внушительным тоном.

У этой психопатологии показательный финал. После Октябрьской революции этот человек, лишившись наследственных имений и ценностей, покинул Россию. При встрече Фрейд нашёл его вполне здоровым, представив это как торжество своего метода.

Верным и единственным лечебным средством стал революционный переворот в России. Он избавил молодого бездельника, утомлённого сытой жизнью, от надуманных неврозов, заставив позаботиться о насущных нуждах.

По мнению психолога Карен Хорни: «Поэты и философы всех времён знали, что жертвой психических расстройств никогда не становится безмятежный, уравновешенный человек, но всегда человек, раздираемый внутренними конфликтами. Говоря современным языком, всякий невроз, безотносительно к тому, какова картина его симптомов, является неврозом характера».