Тур Хейердал. Биография. Книга III. Человек и мифы

Тур не привык думать о вечности. Он планировал по одному проекту за раз, а остальное отдавал на волю провидения. Но когда он в марте 1986 года он узнал о неожиданной смерти Германа Ватцингера, мысли о смерти стали ближе — не только в отношении себя, но и в отношении Лилианы. Герман был помощником Тура на плоту «Кон-Тики», и первым, кто согласился принять участие в путешествии. Он активно принимал участие в подготовке, возглавил работы по строительству плота в Перу. Именно в Перу окончилась жизнь Германа Ватцингера. Он возглавлял группу ученых, которая собиралась последовать по следам «Кон-Тики», а Туру Хейердалу пришлось отказаться от участия в этом мероприятии, поскольку он был занят другими делами.

Тур написал некролог в «Афтенпостен». «Прощай, Герман! Ты был неоценимым и верным другом. Многим будет тебя не хватать. Среди твоих друзей, думаю, мы все, кто провел 101 день на плоту, будем самыми близкими... Мы сблизились так, что стали почти роднёй»[399].

Возможно, как раз именно тогда, когда он сидел и вспоминал старого товарища, Тур начал понимать, что это может «произойти и с ним так же неожиданно, как и с Германом Ватцингером». А что может случиться с Лилианой в ее «нынешней ситуации». Он доверился своему старшему сыну Туру: «Еще неизвестно, кто из нас первым уйдет на тот свет»[400].

Герман умер вскоре после своего семидесятилетия. Тур был на полтора года старше, и, конечно, «всё» могло случиться. Mысли о том, что в таком случае будет с Лилианой, не покидали его.

Винодел. Тур был гурманом и с удовольствием выпивал вина за обедом. Самое лучшее вино он делал сам из собственного винограда

«Но, — писал он далее своему сыну, — я уверен, что она не дождется особого сочувствия от многих наших, поскольку никто не звонит ей и не навещает ее даже на расстоянии 300 метров, когда я уезжаю, а она остается одна в своей постели, мучимая судорогами».

Он никак не мог понять, почему Ивонн и дочери были так жестоки с Лилианой, которая так «щедро» поступила с ними во время дележа имущества, «в том числе, когда я отдал им все дома... а сами мы остались практически ни с чем»[401].

Аннетте вступила на тропу войны против отца, и Тур все больше и больше огорчался тем, что ни Ивонн, ни дочери не хотели признавать Лилиану или хотя бы смириться с нынешней ситуацией. Он считал, что они поступали несправедливо. Единственное, что требовалось Лилиане, так это сочувствие, а не противостояние. Он забыл, что обидел Ивонн и дочерей, когда покинул их. Теперь он чувствовал себя обиженным, поскольку его близкие не хотели позаботиться о Лилиане, пока он был в отъезде.

В то же время назревал еще один конфликт. По соглашению о разводе Тур сохранял право собственности на усадьбу в Углевике, но Ивонн сохраняла пожизненное право пользования ею. В свое время Тур купил это небольшое владение неподалеку от шведской границы, где, помимо нескольких деревянных срубов, ему причиталось также несколько сотен гектаров леса. В aпреле 1986 года Тур переписал собственность на старшего сына, который также имел право на владение, однако при условии, что Ивонн по-прежнему сохраняла права пользования этим местом. Тур-младший хорошо понимал это. Тем не менее некоторые изменения все-таки произошли, в том числе в связи с тем, что с передачей собственности возникла обязанность проживания и ухода за этим владением. Поэтому теперь ему приходилось бывать в Углевике гораздо чаще[402].

Эти перемены Ивонн восприняла очень тяжело. Она была очень привязана к Углевике с тех пор как вышла замуж за Тура, одно время они с Туром жили там постоянно. Однако при новых условиях она уже не могла считать это место «своим». Она обвиняла Тура в том, что он нарушил условия соглашения о разводе. Он же, со своей стороны, заверил ее, что смена собственника не повлечет за собой никаких практических последствий для Ивонн и дочерей и что они, как прежде, смогут пользоваться владением так часто, как им захочется.

Раздавленная этим, по ее мнению, нарушением договора, Ивонн пригрозила судом. Тем не менее она отказалась от своей угрозы, в том числе и по настоянию Тура, поскольку он всеми силами хотел избежать дополнительных конфликтов в семье[403]. Но если раньше Ивонн могла ездить в Углевику без предупреждения, то теперь по практическим соображениям ей приходилось сообщать об этом Туру-младшему заранее, чтобы избежать наккладок и неудобств.

Ивонн пришлось отступить. Она прекратила поездки в Углевику.

Когда наступили 1980-е годы, Тур и Ивонн были в разводе уже десять лет. Это стало темным десятилетием. Горечь обиды надолго поселилась в их сердцах, а неоднократные попытки к примирению ни к чему не привели.