Тур Хейердал. Биография. Книга III. Человек и мифы

Ивонн, которой исполнилось шестьдесят пять лет, закончила письмо к Туру следующим образом: «Если ты разочаровался во мне, то это разочарование взаимное. Но никто не знает, сколько нам еще осталось жить на этой земле... Ты, скорее всего, веришь, что твой Бог простер над тобой свою руку. Фактически ты добился, что я больше не верю ни в Бога, ни в рождественского гнома. Но я по-прежнему доверяю своей интуиции, своей способности рассуждать и надеюсь окружить себя настоящими людьми... Я желаю тебе успехов в работе».

Письмо Ивонн настигло Тура в Колла-Микьери, где он приводил в порядок свои бумаги. Вместе с директором Музея «Кон-Тики» Кнутом Хаугландом и его помощником Хансом Холеном они запечатали 87 больших коробок с книгами и перепиской, которую следовало отправить в Осло и передать на хранение в архив Музея Он прочитал письмо и почувствовал, как разгорается гнев.

Он ответил: «Итак, я получил письмо, где ты иронизируешь по поводу моей занятости. Хорошо — каждый сам творец своей судьбы, и я сам виноват в том, что я однажды начал. Но если бы я не работал, то не смог бы как свободный ученый прокормить тех, кто от меня зависит, и обеспечить образованием и жильем всех своих детей. Не думаю, что я лучше других, но если бы я действительно думал, что я такой лжец и негодяй, каким ты меня описала на семи страницах этого письма, то мне незачем жить».

В своем ответе Тур считал, что делал все возможное для того, чтобы всем было хорошо, но «мне не хватает времени».

Как и Ивонн, он сожалеет, что они не могут снова стать друзьями и что во все это оказались вовлечены дети. Однако у него нашлось место и для похвалы: «Я полностью осознаю, что никто не сделал для меня столько, сколько ты сделала для меня за годы нашей совместной жизни». Для Ивонн эта похвала приобрела горький привкус: «Также никто не смог сделать то, что сделала для меня Лив».

В конце своего письма к Ивонн он пишет: «Хоть моя старшая дочь ненавидит Лилиану и это сказывается и на тебе, она (Лилиана) выполняла свою трудную работу так хорошо, как никто другой в эти последние годы»[406].

Тур был прав в том, что Аннетте ненавидела Лилиану. Однако она была обижена не столько на нее, сколько на него. Это его поведение шокировало Аннетте, а не ее.

«Невозможно купить билет в рай», — сказал Тур Хейердал когда по молодости лет он, разочарованный, вернулся обратно из свадебного путешествия с Лив с Маркизских островов Французской Полинезии. Рай нужно создавать самим.

Для Ивонн, Тура и детей сельская жизнь в Колла-Микьери была раем. Но даже за раем нужно ухаживать. Уход — это именно то, чего не хватило, когда Тур начал пригревать змею у себя на груди.

Из страны счастья Колла-Микьери превратилась в ад, откуда нужно бежать.

Последний, кто убежал оттуда, был сам Тур.

Мальдивы

Чем бы Тур Хейердал ни занимался, никто не мог сравниться с ним в любопытстве, в стремлении к новым знаниям. Несмотря на то что семейная жизнь дала трещину, а критики вставляли ему палки в колеса, он не мог препятствовать своей тяге к знаниям. Разочарования, пережитые им в связи с экспедицией «Тигрис», сильно потрепали его, тьма, сгустившаяся над Колла-Микьери, также имела последствия. Но несмотря на противодействие, он сохранял силы для работы, и в 1980-е годы он снарядил не менее трех экспедиций. Он ездил на Мальдивы, в Индийский океан, назад, на остров Пасхи в Тихом океане, и к пирамидам Тукуме Перу.

С помощью примитивных транспортных средств из бальзы и тростника Хейердал наглядно показал, что древние люди не считали океан препятствием для своих путешествий. Но чтобы конкретизировать свои мысли о путях миграций и зарождении культур, ему требовалось представить более весомые доказательства, которых и требовали от него многие ученые. Теперь, как и ранее, ни ждали выводов, основанных на фактических знаниях, а в том, что касается доисторических и дописьменных обществ, такие доказательства добываются в первую очередь с помощью археологических раскопок.

Во время своей экспедиции на Галапагосские острова в 1953 году Хейердал нашел осколки керамики, доказавшие наличие связей между этими изолированными островами и южноамериканским побережьем задолго до Колумба и испанского завоевания. Исследователи изучили находки с большим интересом, но вместо того, чтобы признать эпохальные результаты, они решили предать экспедицию забвению[407]. Эксперты презрительно отнеслись к выводам Хейердала относительно его путешествия на плоту «Кон-Тики», В их глазах он был rio-прежнему недостаточно квалифицированный, чтобы считаться ученым, чтобы они могли легализовать его научные результаты. Прошло много лет, прежде чем кто-то вспомнил об экспедиции на Галапагосские острова как пример того, что Тур Хейердал действительно чего-то достиг за свою карьеру.