Тур Хейердал. Биография. Книга III. Человек и мифы

Это была истина с некоторыми поправками.

Еще в конце 1800-х гг. один англичанин начал археологические исследования на Мальдивах. Его звали Гарри Чарльз Белл (1851-1937), и он служил в колониальной администрации Цейлона — современной Шри-Ланки. У него не было формального археологического образования, но благодаря своему интересу к предмету он получил право возглавить вновь созданную контору, отвечающую за археологические раскопки на Цейлоне. Интерес к археологии несколько раз приводил его на Мальдивы, где он в результате собственных изысканий попытался разгадать загадку древней истории островов.

Из исторических источников следует, что Мальдивы были открыты для исламского мира, когда один арабский мореплаватель в 1153 году добрался до островов во время плавания через Индийский океан. Что происходило раньше, в так называемые языческие времена, новых властителей не интересовало, поэтому от самый год стал точкой отчета в истории страны.

Во время неоднократных посещений Мальдивских островов Белл обнаружил несколько находок, доказывавших, что прежде этой «точки отсчета» население острова исповедовало буддизм отчасти индуизм, и обе религии имели тесную связь со Шри-Ланкой и Индией. Затем лингвистические исследования показали, что язык мальдивцев состоит в родстве с ланкийским, и Белл решил, что первые поселенцы острова, скорее всего, прибыли из этого географически не столь отдаленного района. Последняя экспедиция Белла на Мальдивы состоялась в 1922 году, а его отчеты были опубликованы уже после его смерти в 1940 году в книге под амбициозным названием: «Мальдивские острова. Монография по истории, археологии и эпиграфике»[433].

Мы ошибемся, если скажем, что эта книга привлекла внимание, когда она вышла: тема была слишком узкой. Однако ее изучали другие исследователи, интересовавшиеся Мальдивами, и Тур Хейердал также взял ее с собой в путешествие на острова, где ею часто пользовались как справочником[434]. Хотя Хейердал считал Белла не более, чем любителем, он приправил свои отчеты ссылками на его работу, когда писал книгу «Мальдивская загадка».

Хейердал мог собственными глазами рассмотреть религиозные сооружения, которые показывали, что буддизм существовал на Мальдивах до завоевания их мусульманами. Поэтому он соглашался с Беллом в том, что между островами, Шри-Ланкой и Индией имели место контакты по морю. Однако среди местных жителей бытовала устная традиция, что до буддистов на островах жил другой народ, так называемый народ-редин. Хейердал уже ранее демонстрировал, какое значение он придавал устным традициям, и, сложив их с находками, как он считал, храмов Солнца и иероглифов, он отказался от мысли, что первые жители Мальдивских островов прибыли из Шри-Ланки или Индии.

Вместо этого он стал утверждать, что те поселенцы были скорее не буддистами, а солнцепоклонниками из далеких стран, из долины Инда, возможно, уходя своими корнями к вавилонской и финикийской культурам Ближнего Востока. И теперь он мог пойти дальше со своими вопросами: были ли в таком случае Мальдивы конечным пунктом в восточном направлении для вавилонских мореплавателей или они были узловым пунктом древней торговли между Вавилоном, долиной Инда и Дальним Востоком? Было ли то, что он увидел на экваторе на Мальдивах, еще одним признаком того, что парус был старше, чем седло и колесо, и что именно мореплавание, а не караваны внесло наибольший вклад в распространение культур человечества?

Туру не терпелось скорее приступить к работе, в том числе ему хотелось показать Скьогсвольду и Йохансену обнаруженные им во время последнего визита находки. Будучи ведомым своей интуицией, которая ему казалась безошибочной, он напал на след потерянной эпохи, и что скажут норвежские археологи о храме Солнца и об иероглифах? Или о классической каменной кладке, которая ему, несомненно, уже была знакома и которая также стояла в списке его первых находок?

Все произошло не так, как Хейердал себе представлял. По мере того как он показывал ученым свои находки, они все больше и больше качали головой: и Скьогсвольд, и Йохансен не сомневались, что Хейердал пошел по ложному пути.

Своим взглядом эксперта они быстро определили, что храм Солнца, который, как считал Хейердал, был похож на храмы

Солнца в древней Месопотамии, не был таковым, но являлся остатками древнего сооружения с тех времен, когда на островах господствовал буддизм[435]. Иероглифы, которые, по мнению Хейердала, принадлежали индской культуре, были не иероглифами, а скорее пиктограммами эпохи буддизма[436]. А каменная кладка? Это была часть того, что Хейердал считал остатками церемониальной ванны, а подобный способ укладки камней он видел только в одном месте — в финикийском Библосе. Этот древний город находился на побережье Средиземного моря, на территории современного Ливана, и у Хейердала возник вопрос, не уходят ли мальдивцы своими корнями в Левант?