Тур Хейердал. Биография. Книга III. Человек и мифы

В общем и в целом, предложенное Хейердалом расширение временных границ истории Мальдивов было слишком обширным, а его объяснения — слишком слабыми. Если бы на атоллах в течение трех тысяч лет жили люди, неужели они не оставили бы больше следов своей деятельности? Устные традиции острова оказались слишком бедными, но если все обстояло так, как утверждал Хейердал, и первые мальдивцы имели разную этническую принадлежность, то неужели это не вызвало бы противоречий, о чем непременно упоминалось бы в рассказах, поскольку конфликты запоминаются лучше всего?

Для Эйстейна Кока Йохансена прыжок, совершенный Туром, также был непонятен, не только ввиду ложных представлений об иероглифах и храмах Солнца. Йохансена беспокоило то, что руководитель экспедиции «слишком некритично относился к пространству и времени»[447], и что поэтому он слегка недооценивал значение временной оси, когда делал выводы по поводу своих находок.

Но какие бы аргументы ни выдвигали Скьогсвольд и Йохансен, Тур Хейердал твердо стоял на своем. В конце концов, этим двум археологам так надоело его упрямство, что они начали его отговаривать от написания книги о Мальдивах[448]. Однако это предупреждение не было услышано, и издательство «Гильдендаль» объявило о выходе книги в 1986 году. Она была также переведена на английский язык, но не вызвала интерес ни дома, ни за границей.

Экспедиция на Мальдивы не вписывалась в череду крупных экспедиций под руководством Тура Хейердала, и он впоследствии редко говорил о ней. Возможно, он наконец прислушался к скептикам, поскольку, когда Арне Скьогсвольд опубликовал свой научный отчет в 1991 году, Хейердал ничего не сказал по этому поводу[449]. Когда спустя несколько лет, в 1998 году, он выпустил автобиографическую книгу «По следам Адама», этой экспедиции он также уделил не более нескольких строк.

На книгу «Мальдивская загадка»[450] Хейердал потратил значительное количество времени из тех трех лет, что он занимался всем проектом. Он так и не начал то, что должно было стать его главной работой о миграции культур, и проект постепенно сошел на нет. Мальдивы также не принесли ожидаемых плодов: ни признания со стороны ученых, ни интереса со стороны широкой публики. Не удалось пополнить и скудный банковский счет.

Но можно ли считать поездки на Мальдивы пустой тратой времени и средств?

Здесь мы тоже зайдем слишком далеко. Хотя многое из того, что Тур Хейердал рассказал об истории островов, было уже известно, особенно из исследований Г. Белла, он подкрепил то, что сделал основой своей теории после путешествий на «Кон-Тики», «Ра» и «Тигрисе»: с тех пор как было построено первое судно, люди плавали не только в прибрежной зоне, но и через океаны. Вне зависимости от того, когда первые поселенцы пришли на Мальдивы, они должны были быть и кораблестроителями, и опытными мореплавателями. И хотя ученые не принимали теорию Хейердала о том, что население острова по своему происхождению относилось к древним культурам долины Инда и Вавилона или даже к финикийцам, он вытащил эти «мистические» острова из научного забвения, в котором они находились. Туда, где его археологи втыкали свои лопаты в землю, впоследствии приходили другие, и таким образом он открыл Мальдивы для более обширных научных исследований. Среди тех, кто впоследствии занялся самостоятельным изучением археологии Мальдивских островов, был его сотрудник Эгиль Миккельсен.

Однако если Мальдивы и не стали успехом, на который он возлагал такие большие надежды, то почву из-под ног Господина «Кон-Тики» выбить не удалось. Поскольку на горизонте возникла новая загадка. В сердце Европы, вдалеке от ближайшего моря, чешский инженер предпринял эксперимент, привлекший внимание Тура Хейердала.

Двадцать второго января 1986 года он вместе с этим инженером высадился на острове Пасхи. Прошло тридцать лет с момента первого посещения острова, и он очень волновался. После того как он вернулся из экспедиции на родину моаи в 50-е годы, этот загадочный остров не выходил у него из головы[452].

Неужели действительно правда то, как рассказывали ему старые островитяне, что моаи ходили сами?

Птицы не могут летать так далеко

В первый день Пасхи в 1722 году голландский адмирал Якоб Роггевеен бросил якорь у острова Пасхи. Тогда население острова впервые увидело европейцев. Тогда же впервые взгляд европейца упал на огромные каменные статуи — моаи, как называли их местные жители, впоследствии сделавшие остров таким знаменитым. С тех пор все, кто бывал на острове, очаровывались этими статуями, достигавшими четырех метров и весившими 12 тонн, но они могли достигать и гораздо больших размеров[453].