Турбо Райдер (сокращённая версия)

— А ты што, сын степей? Какого шайтана ты тут забыл? Пришёл сюда прямо со дна высохшего моря… ты и сам на него похож, усохший великан! Думаеш, спасаеш друга? Какой он тебе друг? Он и думать о тебе забыл, когда ушёл по своим делам!

Старик смотрел, не меняя выражения лица и не показывая злости, но его правда переполняло. Кому–то показалось бы, что злости в нём неимоверно много и она его раздувает, но, нет. Руки старика наливались силой. Ноги старика обрели силу и мощь. Он снова стал молод и силён и смотрел вперёд так же, как в молодости, когда его осторожность принимали за трусость, а спокойствие за недалёкость, и никто не мог понять, что же у него на самом деле на душе.

Баба Яга снова расхохоталась, и заговорила одновременно тремя ртами:

— Иш ча, ты тут! А хде же ты? А вот и вижу, ха–ха–ха! Думаеш, не чую, кто ты такой? Прячься–прячься за волчьей шкурой, дряхлый наёмник, не имевший жены и детей, спрятавшийся тогда, когда добрый и благородный король разграбил город твоих братьев так же, как вы раньше грабили чужие города! Думаешь, что пришёл сюда спасать брата? А он считает тебя братом, а? А?

Волк глухо зарычал и кинулся грудью о землю, кости хрустнули так громко, словно гром загремел. С земли поднялся всё тот же старик, что и раньше, но теперь он не был истощён и не был согнут болезнями. Сильные руки, сильные ноги, уверенное дыхание полной грудью и злобный взгляд серых глаз. Он больше не казался дряхлым.

А Баба Яга всё так же хохотала, только теперь каждой копией по отдельности, и каждая из копий менялась, сначала голосом, а потом и внешностью

Первая копия приняла вид белого мужчины в красном мундире и кожаной треуголке. Крупный, сытый, сильный, он смотрел на чёрную женщину властно, как смотрят на вещь, и спокойно оглаживал рукой кнут, висящий на поясе.

Вторая копия стала желтокожим батыром с раскосыми глазами и редкой бородой. Он потянулся, играя мощными мышцами, и кинул на мужчину в лошадином халате пренебрежительный взгляд.

Копия, смотревшая на бывшего волка, обратилась в воина с крестом на груди. Его лицо нельзя было разглядеть из–за шлема, но, глядя на старика–волка, воин приложил два пальца к мечу.

Волк и кинулся первым. Он рванулся, перескочил через низкий забор и набросился на воина, тот даже не успел достать меч.

Остальные так резко ошеломить противника не успели.

Мужчина в красном мундире лихо выхватил хлыст. Одним движением он чуть не выбил глаз женщине–лисе. Та еле успела заслониться рукой, ей глубоко рассекло кожу. Мужчины хохотнул и двинулся вбок мягким шагом, поигрывая хлыстом. Затем ударил снова, женщина увернулась. Ударил опять, и та ушла в сторону. Всё больше злясь, ярясь, мужчина бил и бил хлыстом, всё больше теряя контроль над собой, и в момент очередного удара женщина–лиса перехватила его хлыст, намотала его на руку и дёрнула на себя. Её противник упал на землю, женщина кинулась на него и вцепилась ему в горло.

Бой мужчины в лошадином халате и батыра был совсем иным. Они долго ходили друг вокруг друга, примериваясь, прицениваясь, балансируя на полусогнутых ногах, держа руки перед собой. Лошадиный халат двигался мягко, перетекая, его противник, наоборот, ставил ноги с шумом, топая. Он первым пошёл вперёд, попытавшись схватить мужчину в халате за шею или за руку. Тот быстро отпрыгнул, увернулся, поднырнул под руки противника, оказавшись у него сзади. После, обхватив его так, что это больше походило уже на крепкие объятия, чем на захват, лошадиный халат перекинул могучего батыра через себя, впечатав его головой прямо в землю.

Воин с крестом к тому моменту уже лежал мёртвым — старик–волк сорвал с него шлем и именно им забил воина до смерти. Раньше лицо воина нельзя было рассмотреть из–за шлема, а теперь из–за того, что старик превратил его в месиво. Откинув шлем, он поднялся с корточек и отряхнул руки от капель крови и кусков кожи врага.

— Так ты тоже… — неуверенно сказала женщина. — Почему ты сразу не… не стал человеком?

— Не хотел, — коротко ответил старик. — Это ещё не все. Смотри.

Три трупа: завоеватель в мундире, батыр и воин с крестом, они лежали на земле мёртвыми, но стоило только отвести от них взгляд, как они сразу же исчезли, возле забора снова стояла одна только Баба Яга. Вид у неё теперь был потрёпанный и измученный: сама накидка из собачьей шкуры, яга, блестела свежей кровью, а лицо старухи лиловело синяками и царапинами.

— Ох–ох–ох… что же вы со старушкой–то…

Старик–волк подошёл к старухе и взял её за горло:

— Где мой брат, ведьма? — он говорил спокойно, но сжимал пальцы всё сильнее и сильнее.

— Хе… хи–хи… да опоздал ты, северянин… нетути больше твоего «брата»… съела я его!

Сжав пальцы до противного хруста, старик–волк дёрнул рукой и Баба Яга полетела в сторону. Она упала на траву, удивительно зелёную и мягкую, какой она становилась сразу же за её забором. Заговорить она не успела, потому что женщина–лиса кинулась к ней и ударила её ногой прямо в лицо.

Старик–волк мрачно подытожил:

— Значит, мы тебя убьём.

— Оживит это твоего… «брата»? — Баба Яга быстро–быстро пыталась отползти к своей избе. — А? А?