Турбо Райдер (сокращённая версия)

Поэтому он вернулся назад. Единственный свободный глаз вмёрзшего выпучился и налился кровью, но что уж тут поделаешь?

— Что уж тут поделаешь?

Вмёрзший молчал.

— Да вот и я не знаю. Мне нечем тебя ото льда освободить, понимаешь?

Вмёрзший молчал.

— А если руками попробую — и руки разобью, и замёрзну.

Вмёрзший молчал.

— А может и нет. Но не знаю. А что ещё?

Вмёрзший молчал.

— Вот всё–то ты молчишь, лучше ответил бы.

Вмёрзший молчал.

— Да–да, знаю, что ты не можешь, но у нас тут фиолетовая луна светит. Когда светит фиолетовая луна — многое возможно.

Вмёрзший молчал.

— Уж поверь, я знаю.

Вмёрзший молчал.

— А ты неплохой собеседник, — сказал человек. — Я тут много где шёл и вообще, людей встречал разных, понимаешь? Всем есть что сказать. Это хорошо, когда есть, что сказать, но иногда хочется и самому поговорить. Уж ты–то меня понимаешь, да? Да, я вижу… ладно, ты сам–то тут как оказался?

Вмёрзший молчал. Однако, единственным своим глазом он повёл право для себя и влево для человека. Человек посмотрел в том направлении и увидел там всё такую же снежную пустошь.

— А, — сказал он. — Ты прибыл оттуда? А как? На чём?

Вмёрзший молчал. Глазом своим он указал сначала вверх, потом вниз, на лёд.

Человек посмотрел вверх и ничего не увидел. А потом вниз и тоже ничего, но, приглядевшись, смог сначала едва–едва, а потом уже нормально разглядеть корабль, старый, деревянный, что–то типа галеры, но с парусом. Человек не знал, как называются такие корабли, но это однозначно был один из больших и старых. Человек пригляделся, подумав было, что ему показалось, но нет, там действительно были люди, которым повезло меньше, чем вмёрзшему: их вморозило полностью.

— А они ещё живы?

Вмёрзший молчал.

— Хм… понятно. Их я достать не смогу. Да и тебя вряд ли. Впрочем… — человек ударил ногой по голове вмёрзшего.

Вмёрзший молчал. Глаз его выпучился и налился кровью.

Человек ударил ещё раз. Лёд треснул и откололся. Не целиком, конечно, но теперь уже свободен был не только глаз, а вся голова вмёрзшего, хотя кусочки льда были ещё у него в роскошных усах, бороде и длинных, спутанных волосах.

Вмёрзший выплюнул ещё немного льда изо рта и выругался.

— Блядь!

— Извини, мне пришлось.

— Блядь! Не поэтому! Продолжай уже!

И человек продолжил откалывать лёд, раздавая вмёрзшему увесистые тумаки по всему телу. Много времени прошло, прежде чем весь лёд откололся. Человек увидел, что вмёрзший одет в старую одежду, частью из волчьих шкур, а частью — из кожи всё того же волка, что руки у него очень сильные, а открытые участки тела здорового цвета, даже несмотря на холод. Освободившись ото льда, вмёрзший снова выругался:

— Блядь!

И, крякнув от натуги, вырвал свою ногу изо льда сам. Он захохотал, довольный собой. Человек понял, что первый раз за очень долгое время он слышит чей–то искренний смех.

— Наконец–то! Ха–ха–ха! — вмёрзший протянул человеку руку, а человек её пожал. — Так что, пойдём?

— Куда?

— Как куда? Корабль ждёт!

И человек понял, что так и должно быть, и они пошли.

У них было множество приключений. Они нашли остров, нарубили дерева, льда и камня, а затем построили из них корабль. Это был такой корабль, что мог ходить и по морю, и по океану, и по льду, и по земле. Они нападали на другие корабли, на других людей, на их поселения, сначала вдвоём, потом к ним присоединились другие люди. Прекрасные были времена! Сначала человек и вмёрзший были знакомыми, потом стали друзьями, и в какой–то момент даже назвали друг друга братьями. Они говорили о жизни и о смерти, о любви и о ненависти, а всё, что у них было, они делили на двоих: и добычу, и радости, и горести, и даже женщин. Вмёрзший был благодарен человеку, а человек помнил, кем его сделал вмёрзший. Множество приключений произошло с человеком в то время, но это совсем другая история, совсем–совсем другая, может, личная, и лезть в неё не стоит.

Так или иначе, человек понял, что ему пора идти, когда киль корабля заскрёб не по льду, а по земле: корабль прибыл к лесу.

Вмёрзший понял, что человеку нужно идти, они снова пожали друг другу руки и человек, напоследок спустившись в свою бывшую каюту и коснувшись своего лежака, словно оставив памятку о себе, сошёл с корабля, сделал шаг, оглянулся, а корабля больше и не было.

Вокруг был не просто лес, а Лес, всем лесам лес. В него тянулись рельсы.

Человек шёл по рельсам, но больше его не затягивало в них. Лес был частью рельсов.

Пахло вокруг свежим воздухом, тяжёлой и неприятной травой; шумели вокруг звери и ветер, иногда порывы напоминали рычание хищников; с тяжёлых, кривых веток иногда падали листья; с неба светила всё та же фиолетовая луна. Человек шёл и шёл, а на душе у него становилось тем хуже и тяжелее, чем он глубже входил в лес. Рельсы были проложены порой прямо через деревья, огибая их, сквозь шпалы проросла трава, кое–где лежали камни–валуны. Человек шёл, ощущая, что город уже близко, осталось лишь пройти.