Турбо Райдер (сокращённая версия)

И тогда–то он увидел то самое. В самой глуши, он мог бы поклясться, что это та самая середина леса, его центр, если возможно вычислить его вообще, этот центр. Там стоял небольшой домик, простой, словно избушка с иллюстрации в книге сказок, ограждала его плетёная изгородь, можно было ещё разглядеть возле домика баню и садик с какими–то травками. Так это всё было притягательно, что человек не удержался, и подошёл к изгороди, увидев, что скрывает она женщину, стоящую на коленях и собиравшую травы в корзинку. Платье на ней было белое, волосы у неё были чёрные, губы у неё были красные, а глаза у неё были тоже чёрные.

— Привет! — сказала она человеку. — А ты кто?

— В город иду. Долго иду.

Он ответил сухо. Женщина его почему–то немного пугала.

Она засмеялась, смех не подходил к её глазам.

— Я же спросила не куда ты идёшь, а кто ты, глупенький!

— Да я не знаю особо. Мне известно лишь то, что я иду в город.

— Да–а–а?

Она встала с колен, отряхнула платье и подошла к плетню, опершись на него, глядя на человека чёрно и бездонно.

— Не знать, кто ты, — это очень плохо. Как же ты шёл, да и долго шёл, если не знаешь, кто ты?

И человек рассказал ей про арройо, про высохшее море, про землю болот, про замороженный океан, про встреченных им людей и про то, что он пережил вместе с ними.

— …но нигде не остался, как видишь, — закончил человек.

— Даже так. Может, это потому, что тебе нужно попасть в этот твой самый город?

— Может, и поэтому. А может быть, мне нужно было встретить тебя, ведь есть в этом своя логика, — человек тоже опёрся на плетень. — Ещё одна встреча перед самым приходом в город. Кто сказал, что три — хорошее число?

— Никто не говорил! — она засмеялась.

— Так что, и войти не пригласишь, и поесть тоже?

— Нагло!

Человек пожал плечами, а женщина снова засмеялась и открыла ему калитку.

— Что же, заходи, если так.

И человек зашёл.

Он не ожидал увидеть такое разнообразие самых разных растений в этом дворике и был ошеломлён. Травы росли пышно и буйно, на сочной зелени хотелось лежать, раскинув руки. Женщина вытерла руки, немного испачканные зеленью, о передник, и упёрла их в пояс.

— И чего стоишь? Давай, пойдём, в бане помоешься, затем поешь, потом спать ляжешь, а назавтра уже и в город свой уйдёшь… он же недалеко, да?

— Я не знаю.

— Наверняка недалеко!

И это было прекрасно. Человек шёл по дворику за женщиной и ощущал умиротворение. Вид вокруг был удивительно пасторальный. Старая изба, частью вкопанная в землю, пахла сухим деревом, от топящейся бани пахло дымом и немного угаром. Идя по вытоптанной дорожке, человек смотрел по сторонам.

— А это что? — он увидел два каких–то колодца, один деревянный, а другой каменный, заброшенных, к ним дорожке протоптано не было.

— Колодцы. Они старые. Я не пью воды из них… тем более сейчас.

— Серая земля?

Женщина в ответ лишь неопределённо пожала плечами. Человека это вполне устроило.

И была баня. Конечно, она доставила человеку не так много удовольствия: слишком чужая жара, слишком чужой пар, слишком чужое… всё.

Но человек наконец–то почувствовал, что может расслабиться, всё вокруг призывало его. Он вытянулся на деревянной полке, облился горячей водой ещё раз и закрыл глаза, блаженствуя. Невозможно сказать, много ли времени прошло, но он точно не уснул, потому что иначе не услышал бы тихое:

— Какой ты худой… — той самой женщины.

Человек вздрогнул, открыл глаза и прикрыл руками пах.

Она стояла на входе, закрыв дверь, чтобы не выпускать жар, обнажённая. Длинные волосы прикрывали её грудь, низ живота тоже чернел такими же, как и на голове, волосами, а глаза её горели.

— Такой худой… ляг на живот. Я тебя помою.

— Слушай…

Она сверкнула глазами, и человек перевернулся. Женщина подошла к нему, зачерпнула горячей воды и голыми руками, начала растирать её по его телу, ощупывая его крепкими пальцами, проводя ногтями по каждому волоконцу мышц, всё так же горячо шепча:

— Худой… худой… какой же худой…

— Я был толще, когда уходил из дому.

— Что случилось?

— Чужие места тянут из меня силы.

— Чужие места? Ужас… они настолько чужие?

Человек промолчал. Женщина, не дождавшись ответа, зачерпнула ещё воды.

— Теперь на спину.

Не подчиниться не получилось бы. К тому же, человек опасался совершенно зря: как мужчина он оказался бессилен, после перенесённого им путешествия, а женщина, заметив это, не стала ничего делать, даже если и хотела.

В конце концов человек оказался если и не вымытым, то по крайней мере отдохнувшим после массажа.

— А теперь — в дом!

Они пробежали друг за дружкой через дворик. Время уже было позднее, тёмное. В тёмной избе пахло почти как в бане, только воздух оказался не такой влажный, конечно, пахло только что сготовленной едой, пахло сухими травами и молоком.

Женщина молча указала на лавку, человек сел, за ним села женщина. Она не ела. Подперев щёку рукой она смотрела, как ест он, а ел он жадно, хотя глаза его, конечно, оказались гораздо жаднее его желудка: съев немного мяса, тушёного с травами, и попив воды, он почувствовал, что сыт и хочет спать.

— Спасибо. Мне бы прилечь.