Турецкие диалоги. Мировая политика как она есть – без толерантности и цензуры

Теперь именно частный сектор – главный инвестор в крупные инфраструктурные проекты Турции: аэропорты, дороги, туннели, мосты, железные дороги – везде вкладываются те самые турецкие строители, которые теперь уже, получается, ещё и инвесторы.

Крупных-то строек за бюджетные деньги сейчас в Турции – немного. Одна есть, и та – «Аккую», за российские бюджетные деньги… Как говорится, в каждой шутке есть доля шутки.

А турецкие строители сейчас изменяются в соответствии с реальностью, данной им в ощущениях. А ощущения такие, что чтобы выжить – надо эволюционировать в инвесторов и нести наравне с государством расходы по развитию страны…

Очень грамотно не только придумано, но и реализуется турками: ведь согласно простой житейской логике, частный бизнес не будет воровать сам у себя, а будет, напротив, экономически эффективным. Это ведь только в России есть такие двухступенчатые схемы, когда подставные акционеры могут воровать у реальных собственников бизнеса, притаившихся за первыми, как за ширмой. В нормальных условиях такого быть не может, а бизнес деньги считать умеет.

Так что, в Турции приоритет – не получить и не освоить бюджет, приоритет – сделать реальный проект с отведённым ресурсом и к установленной дате. Приоритет – строго такой, поэтому в Турции практически нет долгостроев.

Евгений Сатановский: Я могу вспомнить у нас не так много успешных примеров, включая Олимпиаду в Сочи, Крымский мост, Чемпионат мира по футболу.

Иван Стародубцев: Вы вспоминаете те проекты, которые реализовывались в режиме «ручного управления» со стороны президента, который лично вызывал к себе на ковёр людей и устраивал им там допросы с глубоким, проникновенным пристрастием.

Но насколько хватит президента страны? Он что, каждый проект, который надо реализовывать, будет отслеживать таким образом? У него что, запасное здоровье есть?

Евгений Сатановский: Беда в том, что у нас выстроена такая система, когда, например, наши отношения завязаны с Турцией, как мне кажется, на личные отношения президентов Путина и Эрдогана. Я даже себе не представляю, если завтра Путин, по каким-то причинам, выключается из отношений высшего уровня с Турцией и включается кто-то другой… Ну был же период с тем же Медведевым.

В ситуации, когда вся полнота отношений завязана на личность, как они будут работать? Я не знаю человека, который может «перехватить» весь уровень отношений с тем же Эрдоганом, это невозможно просто физически. Если я неправ – скажите…

Иван Стародубцев: Путина и Эрдогана связывает более чем двадцатилетнее знакомство. И всё это время они строят весьма сложные отношения. Они друг друга хорошо знают. В результате российско-турецкие отношения опираются на лидерство двух президентов, которые задают их тональность.

Не будь этой «лидерской дипломатии» первых лиц, которые не скрывают взаимную симпатию друг к другу – чего стоит только знаменитое путинское «не виляет хвостом» по отношению к Эрдогану – мы, с учётом сложной палитры отношений, давно уже скатились бы в какое-то по счёту русско-турецкое «безобразие».

Подчеркнём: Турция – это наш сосед. Других соседей у нас – нет. И Турция для нас – не просто важный сосед, а сосед стратегический, что только подтверждается конфликтом на Украине.

Евгений Сатановский: Ну как минимум в этой географической реальности, на этой планете, других соседей у нас нет.

Иван Стародубцев: Турция – это южное подбрюшье России, это – контроль над Черноморскими проливами. Это – такая специальная страна НАТО, с которой мы хоть как-то и хоть о чём-то можем разговаривать, тем более в условиях войны на Украине.

Не скажу, то этот диалог – простой, не скажу, что у нас нет с турками серьёзнейших разногласий. Но, невзирая на это, повторюсь, мы можем с ними разговаривать предметно по конкретным интересующим нас вопросам и даже нередко договариваться.

Перефразируя известное: другой Турции у нас для нас нет!

Можно, конечно, повестись на разные демарши в отечественных СМИ и крики «Возвратим Святую Софию в лоно РПЦ!» или «Прибьём щит к воротам Константинополя!» Но такая риторика как минимум неумна, а вообще говоря, вредна для российско-турецких отношений.

Евгений Сатановский: У нас пока – большущий вопрос с Софийским собором в Киеве, насчёт Лавры – тоже. Оно чьё? Потому что раскольническая Украинская православная церковь под патриарха Варфоломея ушла. А он – чей человек? Он же – человек Эрдогана, и не охнет, и не вздохнёт без его ведома.

Иван Стародубцев: Константинопольский патриархат находится на территории Турецкой Республики. И не может не иметь, просто по определению, прочной связи с турецкой властью. Хотя и с тем нюансом, что Турция – мусульманская страна и весьма осмотрительно ведёт себя в отношении религиозной деятельности других конфессий на своей территории.