Турецкие народные сказки (второе издание)

Мало ли идет, много ли идет, — пусть он долгое время идет, — а там приходит и другой муж, который занимался карманными кражами. «Ох, жена, сегодня проделки мои открылись, дай мне немного хлеба: несколько дней я не буду показываться в этих местах — пойду в другое место», — сказал он. А жена-то припрятала половину чурека и хвоста от тех, что дала другому. Она дает их этому, а парень берет и отправляется в путь. Пусть он идет, — а другой, промышляющий воровством, шел-шел, устал и пришел к берегу реки. «Отдохну-ка я здесь немного», — думает он и садится под деревом. Пока он доставал данные женой чурек и хвост, чтобы поесть, карманник нагоняет его и приходит туда же. Он тоже садится на берегу реки. Когда же он вытащил из-за пазухи съестное и начал есть, вор и говорит: «Иди-ка, приятель, покушаем вместе!» Как только карманник подошел к нему, он кидает взгляд то на свой чурек, то на чурек другого, и видит, что один похож на другой; а когда они сложили обе части вместе, они видят, что это один чурек. Тотчас же сложили вместе два куска хвоста и увидели, что и из них получается один целый хвост. Карманник удивляется и говорит вору: «Эй, приятель, коли не стыдно спросить, откуда ты идешь?» А вор говорит: «Я иду из такого-то города». — «Где твой дом?» — «В таком-то квартале есть женщина — это мой дом и моя жена». Только он это сказал, карманник остолбенел. «Да что ты говоришь? Это — мой дом и моя жена. Вот уж сколько лет я там живу, зачем же ты врешь?» А вор в ответ: «Эй, милый человек! Или ты с ума сошел, или ты шутишь: вот уже столько времени, как эта женщина — Моя законная жена». Каждый говорит: «Моя, моя», и ссора их разгорается. Карманник говорит: «Тут одним спором дело не кончится, айда, пойдем-ка к женщине да спросим, тогда и будет видно, чья она». Оба встают и отправляются к женщине.

А женщина, только увидала их, сразу поняла, как обернулось дело: она приглашает их обоих в комнату, предлагает место, сама же садится против них. Карманник говорит: «Эй ты, ты чья жена?» А та отвечает: «До сих пор я была женой обоих, а с этих пор, у кого больше ловкости, тот мне и муж. Обоих вас я обучила ловкости, — так вот, чье мастерство мне понравится больше, тому я и буду женой». И они оба согласились. Карман-пик говорит: «Сегодня я устрою дело, а потом ты покажи свое искусство». Тогда они с вором встают и идут на базар. Карманник заметил, как один человек положил себе в кошелек тысячу золотых, сунул его за пазуху и идет на базар. Карманник, лишь только увидел это, тут же пошел за ним следом. На базаре, среди толкотни, он настигает его и незаметно выкрадывает у него из-за пазухи кошелек. Отбежав в укромное место, он берет девять золотых, снимает с пальца перстень, на котором было написано его имя, кладет в кошелек и снова всовывает его за пазуху тому человеку. Все его проделки видит его приятель-вор. Потом карманник обходит кругом, выходит навстречу тому человеку, хватает его за шиворот и бьет несколько раз. «Эй ты, подлый, зачем ты взял мой кошелек с деньгами?» А тот растерялся, не понял сразу, что случилось. «Эй ты, убирайся! Иди по своим делам, оставь меня — ты кто такой, я тебя не знаю!» Когда он так сказал, карманник говорит: «Меня знать не нужно, идем-ка с тобою в суд». Так он сказал, а тому делать нечего — соглашается, и они идут вместе; карманник становится его истцом. Кади спрашивает этого человека: «Сколько у тебя было золотых?» а тот говорит: «Тысяча золотых». Спрашивает у карманника: «А у тебя сколько было?» — «У меня было девятьсот девяносто один золотой, эфенди; вместе с ними в кошельке находился и серебряный именной перстень». Только он это сказал, судья велел достать кошелек. Считают деньги: ровно девятьсот девяносто один золотой и перстень. Тогда тому бедняге дают несколько ударов и прогоняют его, а золотые отдают карманнику; тот берет их и вместе с вором приходит к женщине. Женщина говорит: «Вот, карманник показал свое искусство; до сих пор такой штуки никто не проделывал; ну-ка, а теперь посмотрим, какое ты покажешь искусство».