Турецкие письма

Современные венгерские историки нередко называют Трансильванское княжество искусственным государством. Если бы средневековое Венгерское королевство не пало жертвой османской агрессии, не утеряло территориальной целостности и государственно-политической самостоятельности, то Трансильванское воеводство, по всей вероятности, так и осталось бы одной из обширных областей централизованного государства. Однако — однажды возникнув в силовом поле соперничавших за контроль над Средним Подунавьем Габсбургов и османов — княжество стало играть важную, и в то же время парадоксальную, роль в регионе. Задача, которую ставила и тщетно пыталась решить его политическая элита, заключалась в сохранении и упрочении наследия средневекового Венгерского королевства, включая преемственность правовых норм, политических институтов, языка и культуры. Ценой, которую за это платила страна, стал сюзеренитет Оттоманской Порты, признание политической зависимости от грозной державы, положившей конец существованию той самой Венгрии, черты и приметы которой тщилась сохранить и передать потомкам трансильванская политическая элита.

Обстоятельства появления на политической карте Европы княжества Трансильвания связаны с битвой при Мохаче 29 августа 1526 г., когда 25-тысячная венгерская армия попыталась сдержать натиск 60-тысячного прекрасно вооруженного турецкого войска. Потомки не без оснований назвали поражение венгров «катастрофой»: на поле боя полегли 4 тыс. кавалерии,

10 тыс. пехотинцев. Элита Венгерского королевства оказалась обезглавлена: в битве пали 28 первых магнатов, семь епископов во главе с эстергомским архиепископом и, наконец, сам король Лайош (Людвик)

II Ягеллон (1516—1526). Лишь трансильванский воевода Янош Запольяи (1487—1540), предусмотрительно опоздавший на поле брани, сохранил и войско, и претензии на опустевший венгерский трон. Так, впервые в истории, у восточных окраин прекратившего свое существование Венгерского королевства появился шанс стать самостоятельным территориальным образованием, а формирование там господствующего класса пошло по пути, имевшему ряд особенностей в сравнении с теми частями страны, что вошли в число владений Австрийского дома.

Предки Келемена Микеша были старинным родом, первые документальные свидетельства о котором относятся к началу XVI в., когда мало что предвещало неминуемую гибель и территориальный распад Венгрии, находившейся в тот момент на вершине могущества. На сегодняшний день ученым известно о Миклоше Микеше, дворянине из Секейфёльда — края, населенного секеями (секлерами). Этот древний народ в конце IX в. пришел в бассейн Карпат в составе мадьярских племен под предводительством полулегендарного Арпада и не утерял с течением времени своего этнокультурного своеобразия и архаичного социального устройства. Они сохранили личную свободу в обмен на несение воинской службы — привилегию, покуситься на которую в будущем не посмеют ни трансильванские князья, ни короли из династии Габсбургов. Наряду с венграми и немцами (саксами) секеи входили в число трех привилегированных «наций» Трансильвании, чьи представители заседали в государственном собрании княжества, пользовались сословными привилегиями, вотировали налоги, принимали законы.

О первых поколениях рода Микешей известно крайне мало. Настолько, что видный венгерский генеалог Иван Надь (1824—1898), автор классического труда «Семейства Венгрии», даже не указал имя создателя «Турецких писем» на ветвях генеалогического древа семьи и, исходя из доступных ему источников, неверно определил родство в коленах этого семейства. Сегодня мы знаем, что у родоначальника Микешей — Миклоша было четыре сына: Миклош, Янош, Михай и Бенедек. Потомство первых трех братьев пресеклось во втором и третьем колене, в то время как линия Бенедека окрепла и разветвилась. Можно сказать, что на глазах у первых трех поколений рода произошло становление трансильванской государственности, они же стали свидетелями ограничения возможностей и урезания самостоятельности «национального» княжества.