Турецкие сказки

— Мой падишах, да откуда же ему взяться? — сказал дядька.

— Я хочу проверить.

— Хорошо, мой падишах, давай проверим, — согласился дядька.

Тогда падишах предложил:

— Прикажем глашатаям выкликать: «Падишах повелевает сегодня ночью никому не зажигать огня!» Потом пойдем и посмотрим, боится меня кто-нибудь или нет.

Короче говоря, стали глашатаи выкликать: «Приказ падишаха! В эту ночь никто не должен зажигать огня!»

Наступила ночь. Падишах и его дядька вышли на улицу и стали обходить город. Всюду темно. Наконец подошли они к какому-то старому дому и заметили, что сквозь щели двери виднеется свет. Подошли они еще ближе, заглянули в щель — в комнате горит свет, сидят три девушки, прядут шерсть, ткут ткань и разговаривают.

Спустя некоторое время одна из девушек говорит:

— Ах, если бы падишах на мне женился, я бы соткала ему шатер… Такой шатер, что внутри него уселось бы все войско падишаха да еще одна сторона шатра осталась бы свернутой.

Тогда другая девушка сказала:

— Помилуй, что тут особенного? Если бы падишах женился на мне, я бы соткала ему скатерть. Да такую, что все его воины уселись бы вокруг нее и одна сторона скатерти осталась бы свернутой.

А самая младшая девушка сказала:

— Да что тут такого? Если бы падишах женился на мне, я родила бы ему мальчика и девочку с золотыми локонами.

Падишах сделал на этом доме отметку и вернулся к себе во дворец.

На следующий день падишах посылает людей, с божьей милостью сватается к старшей сестре, устраивает свадьбу, пир и приводит молодую во дворец. Живут они так два дня, три дня, наконец падишах говорит своей жене:

— Не так давно ты кое-что обещала, собиралась соткать мне такой-то шатер.

— Помилуй, мой падишах, — отвечала девушка, — нужно ли это при таких-то дворцах? То было слово, сказанное за прялкой…

Только девушка это произнесла, как падишах пришел в ярость и приказал:

— Отправьте ее на кухню, пусть чистит лук!

Девушку послали на кухню чистить лук.

А падишах теперь женится на средней сестре и приводит ее во дворец. И вот живут они два дня, три дня, наконец падишах ее тоже спрашивает:

— Ты ведь не так давно кое-что обещала, собиралась соткать мне такую-то скатерть. Так где же она?

— Помилуй, мой падишах, — отвечала девушка, — стоит ли сейчас об этом думать? То слово было сказано за прялкой и улетело.

Падишах снова впал в ярость, позвал своих людей и приказал им:

— Отправьте и ее на кухню, пусть чистит чеснок!

Среднюю сестру тоже послали на кухню к ее старшей сестре чистить чеснок.

Доходит очередь до младшей сестры. Устраивают свадьбу, приводят младшую девушку во дворец.

После этого проходит три дня, пять дней, наконец падишах ей сказал:

— Не так давно ты кое-что обещала, — и напомнил ей, что она тогда говорила.

— Потерпи, мой падишах, — отвечала девушка, — через девять месяцев и десять дней…

И падишах стал ждать, когда исполнится девять месяцев и десять дней. А у султанши тем временем день ото дня стал расти живот. И вот ее уже буквально на руках носят, считая, что она должна родить ребенка с золотыми локонами.

В это время ее старшие сестры на кухне злились и говорили между собой: «Если она родит, как обещала, детей с золотыми локонами, что с нами будет?»

Короче говоря, проходит девять месяцев, и вот уже считают дни. Нанимают повитуху.

Тогда одна из сестер, улучив минутку, тайно разыскивает повитуху и говорит ей:

— Послушай, госпожа повитуха, вот тебе горсть монет. Как только султанша родит, изыщи способ уничтожить детей, а на их место подложить двух щенков.

Наступает срок, младшая сестра рожает. Смотрит повитуха, а тут два ребенка, мальчик и девочка, сияющие, как свет дня, с золотыми локонами. Повитуха тотчас же их забрала и на их место положила двух щенков.

Приходят к падишаху вестники и говорят:

— Наш падишах, госпожа султанша разрешилась от бремени, она родила двух щенков.

На этот раз гнев падишаха перешел все границы, он приказал:

— Волоките эту девку и засыпьте по горло камнями! Пускай ее нечистая слюна каждый день течет изо рта!

Пусть пока эта девушка останется там, где ее засыпали камнями, а мы перейдем к ее детям.

Повитуха положила детей в сундук и бросила его в море.

Вот сундук плывет по морю, плывет, а вблизи от моря, на горе, один дервиш, удалившийся от мира, разбил шатер и предавался там молитвам. Он охотился на дичь, ловил рыбу, ел то, что ниспошлет Аллах на пропитание, да благодарил его. Старик-дервиш, который не вмешивался в мирские дела…

Однажды вышел дервиш на берег моря, чтобы половить рыбу, и увидел: к нему по воде, переваливаясь с боку на бок, подплывает сундук. Дервиш тотчас же протянул свой посох к сундуку и сказал:

— О боже, если это какое-то добро, то брошу его снова в море, а если живая душа, то пусть она будет товарищем моей душе.

Вытащил дервиш сундук на берег, открыл, глядит — и что же видит? Два ребенка — мальчик и девочка, — да такие сияющие, что глазам больно на них смотреть, лица их словно кусочки луны!

— О боже, — сказал дервиш, — ты послал мне этих детей, так пошли же теперь и пропитание для них.