Турецкий дебют

– Пойти ко мне службу. В свою очередь я выправлю для вас патент и готов увеличить оклад офицерам и сержантскому составу в полтора раза. Рядовой состав будет получать те же деньги, что и у Турчаниновых. Также, в случае вашего положительного ответа, выплачу премию лично вам, Пётр Ильич. Она с лихвой покроет ваши расходы, которые вы понесли, выплачивая своим людям довольствие из своего кармана.

Полковник надолго задумался. Берендей не торопил с ответом, он с удовольствием поглощал принесённый ему салат, изредка посматривая на собеседника. Наконец Синельников поднял глаза и, встретившись с внимательным взглядом Папы, с сожалением покачал головой:

– Нет. Жаль, но со своими людьми я так поступить не могу. Вы хороший человек и я хотел бы помочь вам, но почти все мои офицеры имеют дворянство. Маленькое и захудалое, но дворянство. Они не будут служить человеку вашего круга. Поэтому я должен вам отказать.

– Пётр Ильич, они же служат под вашим началом, а вы, извините, тоже не принц. Кроме того, вы не учли один момент…

– Всё, я решил, а вы слышали, – тяжело и веско выговорил Синельников, – А теперь я пошёл, у меня дел невпроворот.

– А я бы всё-таки попросил вас уделить мне ещё несколько минут.

Приподнявшийся уже было полковник, грузно опустился обратно на стул и, подперев щеку ладонью, уставился на Берендея, всем своим видом показывая неудовольствие.

– А если неофициально вы будете подчиняться князю?

– Какому ещё князю? Вы же сказали, что никого не представляете.

– Евгений Андреевич, будьте добры, присоединитесь к нам, – взглянув в мою сторону, произнёс Берендей.

Чёрт… Чёрт, чёрт, чёрт! Могли бы хоть предупредить!

Разговор не задался с самого начала.

– Здравствуйте, Пётр Ильич.

– Здравствуйте, молодой человек.

– Знаю, что вы не поверите, но я… княжич Кирилл.

Какой же я идиот. Ничего умнее этой фразы не мог придумать?

– Ты меня за дурака держишь, щенок? – вскочил со своего места Синельников.

– Дядя Петя, успокойтесь, я сейчас вам всё расскажу, – только и успел промямлить я в ответ.

– Дядя Петя?! Ах ты сучёныш поганый!

Синельников выхватил пистолет.

Хлопок!

Прыжок на две минуты назад

Ну что ж, я бы наверное поступил бы так же. Не, ну не уроды Берендей с Рысью? Можно же было всё заранее подготовить, зачем меня так подставлять?

Я сидел за своим столиком и снова слушал разговор Берендея с Синельниковым.

– А если неофициально вы будете подчиняться князю?

– Какому ещё князю? Вы же сказали, что никого не представляете.

– Евгений Андреевич, будьте добры, присоединитесь к нам, – взглянув в мою сторону, произнёс Берендей.

– Здравствуйте, Пётр Ильич.

– Здравствуйте, молодой человек.

– Для начала, хотелось бы показать вам вот это, – я вытянул вперёд руку, на пальцах которой тускло поблескивали два родовых кольца.

– Откуда они у вас? – поджал губы Синельников и, расстегнув пиджак, откинулся на спинку стула.

Я создал на ладони джет – маленький шарик из молний.

– Ты ещё мне фокусы с предсказаниями будущего покажи, – окрысился полковник и криво усмехнулся, – Может я тебе и поверю.

…

– Я никому не позволю марать память о Турчаниновых!

Синельников выхватил пистолет.

Хлопок!

Прыжок на пять минут назад

Опять не убедил. Не думал, что наш Пётр Ильич настолько упёртый бар… предан роду. Твою мать, больше у меня шанса не будет. Думай голова, думай! Может послать их всех подальше, встать и уйти? Пусть тут сами выкручиваются, а я пока подумаю, как доказать полковнику свои притязания на гвардию. После посещения Гримёра у меня теперь даже примет особых нет.

Я сидел и слушал разговор Берендея с Синельниковым.

– Теперь коротко скажите, что вы хотите?

– Уважаемый господин полковник, я же…

– Ещё короче! – резко оборвал его Синельников.

– Пойти ко мне службу…

…

Я громко попросил:

– Официант, принесите мне лист бумаги и ручку.

– Сию минуту.

На этот раз я решил даже не пытаться изменить что-то в нашем разговоре. Ведь идя к их столу и помахивая бумажным листочком, я уже знал, как он должен закончиться.

…

Я считал каждое мгновение, и как только Синельников произнёс: "Я никому не позволю марать память о Турчаниновых!", быстро положил перед ним исписанный лист бумаги.

– Будьте так добры, Пётр Ильич, прочтите. Пока не произошло непоправимого.

Помедлив буквально пару мгновений, полковник подвинул записку к себе и пробежал её глазами. Я напрягся, рука полковника медленно поползла за отворот пиджака. Но на этот раз он достал из нагрудного кармана очки и, водрузив их на нос, взял листок в руки и прочёл его заново.

"Дорогой, Пётр Ильич.

Вот и прозвучали ваши слова, что никому не позволите марать память о Турчаниновых.