Турецкий дебют

– Не понимаю я вас, господа хорошие. Зачем нам теперь надо огород городить с этим патентом? – кипятился Синельников, – Кирилл Андреевич, вы ведь теперь полноправный наследник…

– Пётр Ильич, никаких больше Кириллов, во всяком случае в ближайшем будущем. Я теперь Евгений Андреевич, – перебил я старика, – Привыкайте сразу, если не хотите, чтобы эти уроды добрались и до меня. Нельзя мне сейчас всплывать, есть веские основания, что уничтожение Турчаниновых санкционировано на самом высоком уровне. В том, что замешан Сутормин, уже нет никаких сомнений, осталось выяснить, кто ему дал отмашку на убийство.

…

Поймав себя на мысли, что уже начал не только говорить, но и думать о своей семье в третьем лице прошедшего времени, я горько усмехнулся. Да, пока не стоило сообщать полковнику о моих ближайших планах, Синельников сильно сдал за эти дни, хоть и старался держаться молодцом. Известие о том, что я жив, должно было придать сил полковнику, так что пусть пока переварит новость, а там и посмотрим.

– Слушай, а я ведь снова хочу есть. Ты как насчёт покушать? – спросил я Рысь, когда мы приехали в "Ад".

– Только если Лиса что-нибудь сварганит, у меня эти рестораны уже в печёнках сидят.

– Ну, вот тогда сам ей и звони.

– Это почему же? – хмыкнул Рысь.

– Вообразит ещё, что мне кормящая мать нужна. Я, если честно, её боюсь.

– Не её ты боишься, Кирилл, а отношений, – назидательно высказался Рысь, набирая номер на смартфоне, – Лиса, мы уже приехали и очень хотим жрать… Что значит, пошёл к чёрту?.. А я тебе за что плачу, козявка ты неблагодарная?! А ну марш на кухню!.. А я отцу нашепчу про твои проказы… Вот то-то же.

Он завершил звонок и буркнул:

– Совсем молодёжь оборзела, куда мир катится?

***

Хотя полковник и противился нашей затее, но уже через пару суток Берендей смог оформить на Синельникова патент, и тот стал официально числиться генеральным директором ЧВК "Чёрные волки" [12]. В этот же день был заключён контракт на охрану жизни и собственности Мстислава Игоревича Кожемяки и его семьи. Впрочем, под словом семья подразумевались лишь сам Папа и его дочь Анжелика. Берендей был вдовцом со стажем, мать Лики умерла при родах почти двадцать лет назад. Остальных родственничков Папа игнорировал, а некоторых, особенно наглых, даже "вывез" в область, благо болот там хватало.

– Евгений Андреевич, – полковник до сих пор произносил моё новое имя, словно пробуя его на вкус, – Я могу вас представить офицерам заново? Естественно, уже как новую личность. Только вот пока теряюсь в догадках, в качестве кого.

– Не стоит, Пётр Ильич, разберёмся по ходу дела. Вы их командир, вам подчиняются беспрекословно, ну а я… буду вас изредка просить об одолжениях в рамках своих неофициальных полномочий.

– Вот и чудно, – повеселел Синельников, – А то я уже всю голову себе сломал.

– А где сейчас Белка? Простите, подпоручик Белова.

– Поручик Белова в данный момент находится под охраной департамента службы безопасности, Евгений Андреевич.

– Смотрю, у баронессы Беловой внезапно начался карьерный взлёт? – удивился я, – Есть причины?

– Остаться живой в той мясорубке уже хорошая причина, – хмуро заметил полковник, опустив голову.

– Надо бы её вызволять из епархии моего деда, Пётр Ильич. Придумайте предлог, чтобы вытащить её хотя бы на несколько минут, остальное моя забота.

– Так ведь… Это же ваш дед.

– И что? Он не особо горит желанием найти виновных, что уже само по себе подозрительно. Я сейчас вынужден не доверять никому.

– Понял вас, Евгений Андреевич.

– Белова нужна мне срочно. И зовите меня по имени, Пётр Ильич. Подозрительно как-то выглядит, когда заслуженный ветеран мальчишку по имени-отчеству называет. Договорились?

– Так точно, Евгений, – улыбнулся старик.

Идея сделать отдельный тандем из Лисы, которая была метким стрелком, и Белки, зарекомендовавшей себя хорошим тактиком, принадлежала Рыси. Именно с помощью этой парочки мы собирались обескровить отряд Варяга.

И уже к вечеру того же дня баронесса Белова сидела в кабинете Синельникова.

– Привет, Белка, – весело поздоровался я с ней, зайдя в кабинет полковника и усаживаясь на куцый диванчик.

– А мы знакомы? – вскинула брови девушка, глядя на меня исподлобья.

– Ещё как, – усмехнувшись, я наклонился в сторону её стула и доверительным шёпотом сообщил, – И довольно тесно.

– Сомневаюсь, – нахмурилась девушка и недвусмысленно потёрла ладонью крепко сжатый кулак.

– Однажды ты мне сказала, что трусики в горошек – это у вас семейное, и с меня причитается, потому что они порвались из-за моих кривых рук.

Баронесса сначала покраснела, как варёный рак, а затем ей так же резко взбледнулось.

– Ты кто такой, урод тряпочный?! – заорала она, вскочив на ноги.

– Догадайся с трёх раз, Матрёшка, – ответил я и, рассмеявшись, протянул к ней руки, на одной из которых блестела пара колец.