Турецкий караван

До захвата греками Смирны Юнус Нади имел в этом портовом городе торговую контору, пропускавшую большие партии хлеба и инжира. Во время мировой войны он нажил большое состояние.

— Тем не менее человек передовых взглядов, хотя немного путаный, — говорил Абилов. — Его сажали в тюрьму и султан, и союзники. Свою газету перевез из Константинополя, спасаясь, в Ангору. Это тот самый Юнус Нади, который писал про чужестранца Мужена, про колокол и его сладкий язык. Раньше, находясь на Босфоре, Юнус Нади пытался примирить кемалистов с султаном. Но Мустафа направил Юнусу твердое и ясное письмо… А вот когда греческая армия заняла Эскишехир и уже подходила к Ангоре, он печатно изругал военных, потребовал отправить из тыла всех чиновников и штабы на фронт. Эти крики сеяли панику. Его наказали: когда началась эвакуация, пришлось ему за свой счет увозить из Ангоры газету — ему единственному не дали субсидии, только его типографию вывезли в Кайсери. Вернулся наш Юнус в Ангору лишь три недели тому назад… Мы познакомились, подружились… Он все и рассказал…

Так вот, будучи членом турецкой делегации в Лондоне, Юнус Нади обратил внимание Мустафы на то, что творит ее глава, Бекир Сами. Из Москвы Бекир Сами, как вы знаете, не сразу поехал в Лондон, а пробыл в Ангоре несколько дней, для определенных консультаций. Политика Собрания ему была известна… В Лондоне Бекир Сами старался повидаться с Ллойд Джорджем, Все члены делегации, и среди них Юнус Нади, конечно, знали, что должен Бекир Сами сказать Ллойд Джорджу: прекратите поддержку оккупации турецкой территории, уведите дредноуты и войска, признайте турецкие права.

После беседы с Ллойд Джорджем Бекир Сами так рассказал о ней членам делегации. Ллойд Джордж, дескать, посоветовал туркам уступить Смирну и договориться с Грецией, сказал: «Ваше положение трудное, вы окружены морем». На это Бекир Сами будто бы ответил: «Турция все-таки победит Грецию». А Ллойд Джордж повторил: «Я дал вам свой совет, а дальше подумайте сами над своим положением».

А потом вдруг выяснилось, что на этом беседа не окончилась. Однажды, войдя в рабочую комнату, Юнус Нади услышал, что члены делегации читают присланную Ллойд Джорджем стенограмму его беседы с Бекиром Сами. Оказывается, Бекир Сами, беседуя, не удержался и соскользнул к теме о Москве. Он ведь совсем недавно оттуда. Ллойд Джордж ловко подвел его к этой теме: «Да, ведь верно, вы недавно были в России. Ну, как ваше мнение, жизнеспособный это организм или нет?» Есть рты, которые без ключа открываются. Бекир Сами отвечал свободно, полагая, что это не откроется, — плохо говорил о России. А ведь язык ранит больнее сабли! Наконец, обещал убедить ангорское правительство принять политику объединения с горцами Северного Кавказа в федеральное государство. И будет оно разделять Запад и Восток, а поможет Англия — выступит против большевизма; для успеха этого дела нужно только смягчение Ллойд Джорджем условий мира с Турцией. А Советы в России скоро падут, повсеместно. Уже восстания. Таков был его язык…

Да, в начале года, когда делегация Юсуфа Кемаль-бея вела переговоры в Москве, Ллойд Джордж в беседе с Бекиром Сами сказал, что Англия готова передать под протекторат Турции все Закавказье, включая бакинские нефтяные промыслы. Таким образом Ллойд Джордж пытался сорвать турецко-советские переговоры в Москве, бросить Турцию против России, Армении, Грузии, Азербайджана, что лишило бы Турцию советской помощи. Английский премьер сделал Бекира Сами послушным орудием в своих руках: пусть едет в Ангору и проталкивает его, Ллойд Джорджа, идею.

«Старый волк добился своего, — рассказывал потом Юнус Нади Абилову. — Я слушал перевод и кусал себе пальцы от удивления. Когда это все открылось, Бекир Сами должен был подать в отставку. И после этого был подписан Московский договор».

Утром Абилов вдруг позвонил:

— Товарищ Фрунзе, если можно, сейчас привезу к вам этого самого Юнуса… Он просит…

— Давайте его сюда, Ибрагим, приезжайте с ним, — жизнерадостно ответил Фрунзе.

Соглашаясь принять Юнуса Нади, Фрунзе преследовал две цели: что-нибудь новое уловить в намерениях Ангоры; доказать влиятельному в Национальном собрании лицу неизменность восточной политики Советов и что его, Фрунзе, приезд — не формальность, за ним — симпатия, посильная помощь и уж конечно мир. Юнус Нади, естественно, отметит это в своей газете, как говорят, самой распространенной в Анатолии.

…Кроме Абилова из экипажа выбрались еще двое. Один — улыбающийся, быстрый, одетый по-европейски, в пальто с бархатным воротником, но в феске, несмотря на морозец. (Правда, утром, едва поднялось солнце, окна украинской резиденции оттаяли, запахло глиной.)