Турецкий караван

— Да, да! — подхватил Юнус Нади. — И Европа должна будет возместить нам все убытки, до последнего пиастра! Заплатить за каждый погасший турецкий очаг! Семья каждого пострадавшего должна получить вознаграждение. И получит! Наша сила неиссякаема. Мы бросаем призыв. Поднимутся все мусульмане России и Афганистана. Ведь вы отпустите в Анатолию своих? — Юнус Нади вскочил. — О каменную грудь всеазиатского наступления хищные европейцы разобьют свои головы! И мы победим! Прогресс восторжествует! Вот исторический пример: конец трагического вопроса — армянского — в восточных вилайетах Анатолии благодаря помощи красной России.

И совершенно неожиданно Юнус Нади добавил:

— Другой пример — именно мы, турки, считайте, уничтожили русский царизм, Николая Второго.

Фрунзе показалось, что он ослышался или неверно понял. На его немой вопрос Юнус Нади горячо отвечал:

— Да-да! Турция сыграла исключительную роль! Закрытием Дарданелл и Босфора для английского флота, который иначе мог бы войти в Черное море и помочь царю спастись. Мы, турки, уничтожили русский царизм!

— Ну, знаете, это очень… сложно, гадательно. Вошел же все-таки английский флот в Черное море. И что? — Фрунзе улыбнулся. — Не будем на этот счет спорить. Но мы благодарны Турции прежде всего за признание Советской страны. Новой Турции.

Юнус Нади ни словом не обмолвился о нынешних намерениях Ангоры, но всячески подчеркивал, что он — один из создателей Московского договора, положившего конец «традициям двухсотлетней вражды», что всякому нужен сосед; что врагу меч в руки не дают и что там, где свобода, там настоящая жизнь; что после неудачи Лондонской конференции он, Юнус Нади, четко писал: надежд на Запад у турок нет, необходимо договориться с Россией, а у себя обеспечить народоправство, чтобы власть внушала доверие всему Востоку. Юнус Нади заявил, что в своей газете главные удары наносит, конечно, по западникам; показывает, как константинопольское правительство подставило спину врагам; опубликовал тайный договор между султаном и Англией — читайте.

(При этом, говорил Абилов, Юнус Нади не забывает писать о страшной дороговизне в Ангоре, против которой вали и беледийереисы ничего не предпринимают, и взывает к купцам: «Имейте совесть, перестаньте грабить население».)

Об отношении Юнуса к Кемалю Фрунзе не стал спрашивать. В его газете, говорил Абилов, что ни день — портреты Кемаля в различных позах и размерах. Анатолийское агентство рассылает по телеграфу ее передовицы по всей стране, так же как и правительственной.

Под конец беседы Юнус Нади вздохнул:

— Как бы осторожная Франция не аннулировала под влиянием жадной Англии соглашение с нами!

«Ага! Вот оно и сегодняшнее! На этом и возможен политический поворот», — подумал Фрунзе и сказал:

— Как бы ни трудно было Советским Республикам, они никогда не бросят Турцию, если она спасает свой очаг, а не точит кинжал на соседа. И вообще у нас говорят (не знаю, как это переводится на турецкий): «Жить в соседах — быть в беседах».

Уже прощаясь, азартный Юнус Нади внезапно спросил:

— Верны ли мои предположения? Откройте мне! Я гадаю: в феврале Ллойд Джордж известил господина Чичерина о содержании своей беседы с нашим Бекиром Сами? Да? Нет? Хотел побудить Москву отказаться от помощи нам. Известил? Да? Нет?

— Точных данных об этом, к сожалению, не имеем…

— Но говорят, господин Чичерин стал обладателем копии записи раскрытой мною лондонской беседы? После этого и направил ноту нам!

— Вы говорите о ноте, в которой задавался вопрос: кого представляет в Лондоне Бекир Сами — Константинополь или Ангору? Однако нота ссылалась не на запись беседы, а на сообщения французской печати.

— Что ж! Пусть — на сообщения… Так или иначе Национальное собрание отвергло предложения Бекира Сами. На заседании я был готов разорвать на части этого человека!

— Надеемся, что и ныне, в конце этого бурного года Собрание вынесет зрелое решение, — сказал Фрунзе. И добавил: — Арбуз зреет на корню. Так у вас говорят?

ТЕЛЕГРАММА ИЗ ЛОНДОНА

Декабрь в Москве был мягче ангорского. Небо высокое и синее, крыши завалены снегом. Город казался плоским.

Снежная каша на улицах продавлена телегами на железном ходу, «качками» с пухлыми надувными шинами, редкими грузовиками. Телеги идут груженые, извозчик-ломовик, сидящий на краешке своей «качки», будто карликом стал рядом с горою клади. Широкозадые лошади заблестели от растаявшего на них снега.

Нэп. То там, то здесь в торговых рядах отмыты витрины. Рынки многолюдней. Неожиданно возродился птичий рынок, зачивикал, запел. Хотя и голодно, откуда только взялись торговцы — у одного в мешочке горстка проса, у другого хлебные крошки, появились люди с клетками в руках, со щенками за пазухой, с рыбками в стеклянных банках. Нашлись и покупатели. Веселая торговля!

Задышали иные заводы…

После разгрома Врангеля в прошлом году заграница не знает, кого еще вооружать против Советской власти. Похоже, что Россия достигла мира, и теперь дело пойдет…