Турецкий марш

Русские сожгли лагерь англичан и французов под Севастополем и уничтожили их многопушечные паровые корабли. Уцелевшие британские суда трусливо бежали, бросив на произвол судьбы своих союзников. А армия русских, форсировав Дунай, подобно гигантскому селевому потоку двинулась на юг, сметая все на своем пути.

Надо срочно спасать то, что еще можно спасти! Государство османов может в любой момент рухнуть, подобно огромному дереву, подточенному червями. Оно просто не выдержит поражения. Русских ни в коем случае нельзя допускать на берега Босфора. А для этого нужно отправить к командующему войсками императора Николая парламентеров с предложением заключить хотя бы перемирие. И чем быстрее я это сделаю, тем лучше. Промедление смерти подобно!

Приняв, наконец, это решение, я вздохнул с облегчением. Мне вдруг вспомнилось, как вскоре после смерти моего отца, султана Махмуда II, мятежный египетский паша Мухаммед Али разбил армию османов при Конье. Этому проклятому сыну греха нужно было совершить лишь несколько переходов для того, чтобы занять Стамбул. Мне ничего не оставалось, как обратиться за помощью к императору Николаю, с которым за несколько лет до этого воевал мой отец. Я вспомнил нашу пословицу: «Кто падает в море, для спасения хватается и за змею». Попросив у русских помощи, я ее получил.

В Босфор вошел русский флот, а неподалеку от Стамбула высадился русский десантный корпус генерала Муравьева. Мухаммед Али не решился начать войну с царем Николаем и остановил наступление на Стамбул. Я подписал с русским падишахом договор, который был выгоден и для них, и для нас.

Почему бы мне снова не обратиться к Николаю, воззвав к его мудрости и миролюбию? Ведь ему тоже не выгодно, чтобы империя османов развалилась на части. Несколько мелких государств на границах Московии, которые неминуемо станут вассалами британцев и французов, – это то, что меньше всего надо русскому царю. Понятно, что в качестве платы за мир нам придется пожертвовать частью своей территории. Но лучше потерять палец, чем голову.

Я тяжело вздохнул. Мой отец – да покоится он с миром в раю – пятнадцать лет назад начал реформы, желая превратить Османскую империю в могучее цивилизованное государство. После его смерти я продолжил его дело. Но для строительства заводов, железных дорог и создания новой армии и флота нужны были деньги, причем немалые. Войны истощили мою казну. Если по мирному договору нам придется выплатить контрибуцию, то Османская империя окажется банкротом. Так что хочется нам или нет, но придется рассчитываться с победителем нашими владениями. Думаю, что царь Николай проявит милосердие и не запросит слишком многого. Главное – сохранить наше государство. Со временем, окрепнув после всех этих потрясений, мы сможем вернуть если не все, то хотя бы часть из того, что сейчас потеряем.

Я присел за инкрустированный перламутром письменный столик, взял лист бумаги и начал писать письмо, обращенное к главнокомандующему русскими войсками, с просьбой остановить кровопролитие и начать мирные переговоры. Заодно я прикидывал, кого мне лучше послать на переговоры к русским. Великого визиря Мехмед Эмине-пашу я решил оставить в Стамбуле. Он умный и хитрый человек, и желательно было, чтобы он все это сложное время находился рядом со мной. А как насчет Мустафы Решид-паши? Он уже трижды был великим визирем, послом в Британии и Франции, хорошо знал Европу. Возможно, используя свой опыт, он сможет смягчить условия прекращения боевых действий и заодно узнает то, что нам пока неизвестно.

Значит, так тому и быть! Я приказал вызвать к себе Мустафу Решид-пашу и Мехмед Эмине-пашу, чтобы донести до них мое решение…

Историческая справка

Тридцать первый султан Османской империи Абдул-Меджид взошел на трон в очень трудное время. Его отец, султан Махмуд II, умер в возрасте пятидесяти трех лет, через неделю после того, как до него дошло известие о том, что войско султана разбито мятежными египтянами при Незибе. Несмотря на то что османской артиллерией достаточно удачно командовал прусский военный советник Гельмут фон Мольтке, главные силы султана, большей частью состоящие из курдов и туркоманов, не желали сражаться с египтянами. Они бежали с поля боя, открыв врагу дорогу к Стамбулу. Узнав о поражении армии, командующий султанским флотом переметнулся на сторону победителей и вместе с боевыми кораблями ушел в Александрию.

Шестнадцатилетний шехзаде[70], ставший после смерти отца султаном, сумел остановить врага. В этом ему помогли иностранцы, которым не нужно было сильное государство в Египте – на него уже положила глаз Британия. Поклонник западного образа жизни, султан Абдул-Меджид продолжил реформы, которые начал его отец. При нем лицам немусульманского вероисповедания было разрешено служить в армии, империя обрела свой гимн и флаг, а законодательство было реорганизовано по образцу французского «Кодекса Наполеона». В годы правления Абдул-Меджида в Османской империи построили первую железную дорогу и телеграф.