Туристка

Мать и сын беседовали долго, но вот, наконец, они стали говорить обо мне: я поняла это по их взглядам и жестам его матери. Её лицо выражало очевидное недовольство. Я же сидела молча, опустив глаза и совершенно смиренно, как ожидают либо казни, либо милости. Казалось, их разговору не будет конца… Мысленно заклинала себя оставаться сильной и не упасть на пол от усталости.

— Мама покажет тебе твою комнату.

— Она недовольна? — робко поинтересовалась я, надеясь, что хотя бы мать убедит его отпустить меня.

— Мнение женщин у нас не имеет значения. Скоро ты это поймёшь. Моего отца больше нет в живых.

— Почему?

— Сбит насмерть одним из тех самых туристов. Ему удалось избежать наказания в нашей стране, и он отбывает его в своей, — ненависть закипела в его глазах. Он не мог отомстить тому человеку, а потому мстил всем иностранцам. — Им всё сходит с рук! Это случилось давно. Так как я старший из братьев, теперь закон в этом доме — я! Мой выбор примут с должным уважением, можешь не сомневаться.

Я не знала — что мне делать, что говорить… Каждый вдох осуществлялся с трудом, каждая клеточка моего тела дрожала: не от холода, а от страха.

«Неужели всё это происходит со мной? Неужели мне суждено сгинуть в этом огромном доме посреди пустыни?»

Жестом руки женщина дала понять, что нужно идти за ней. Дом оказался действительно огромным: длинные коридоры, расписные арки, люстры, напоминающие фонари из разноцветной мозаики, шёлковые ковры, словно из сказки Алладина, и множество комнат. Моя «золотая клетка» располагалась в дальней части дома. Женщина пропустила меня внутрь, и дверь за спиной резко захлопнулась, а в замочной скважине повернулся ключ. Очевидно, меня не считали гостьей: я была заперта, как пленница. Таким был его приказ. Уставшая и измученная, стояла я посреди комнаты, совершенно не представляя — что ожидает меня дальше…

Глава одиннадцатая

Голод и обезвоженность стали невыносимыми. Желудок судорожно сжимался, «умоляя» накормить его, а горло стало суше пустыни. Я не удержалась и начала жадно пить воду из-под крана. Боже… Ещё никогда вода не была такой вкусной! Осознав весь ад происходящего, опустилась на пол и тихо зарыдала. Из моего сердца вырвалась вся боль, которая копилась всё это время. Не хотелось, чтобы меня услышали, но сдерживаться больше не было сил. Отчасти я была даже благодарна за одиночество, за то, что никого из этих людей сейчас нет рядом. Слёзы застилали глаза, но от этого становилось немного легче.

В гостевой комнате оказалось всё необходимое, в том числе и ванная. Теперь появилась возможность привести себя в порядок.

Да, здесь было красиво: высокие расписные потолки, на стенах — золотая мозаика, на полу — удивительный, переливающийся перламутровым блеском большой шёлковый ковёр, который менял свой рисунок в зависимости от того, с какой стороны на него падает свет. Я обошла и осмотрела это удивительное творение: с одной стороны ковёр был нежно-розовым, но стоило посмотреть с другой, как он преображался в совершенно иные — изумрудно-синие тона. Мне было известно — сколько стоит такое чудо, сотворённое руками женщин. Проведя рукой по дивану, покрытому золотой парчой, поняла, что это очень богатый дом.

Я уже смирилась с голодом, как вдруг услышала движение по обратную сторону двери. В комнату вошла та же женщина — его мать — с подносом в руках. Долгожданный ужин! На тарелке лежали баранина и кус-кус. Женщина не стала смущать меня своим присутствием. Она вышла, а через полчаса вернулась, чтобы дать мне одежду, графин с водой и ещё одно полотенце.

Мысли о голоде исчезли. Теперь можно было думать совершенно о другом. Мой взгляд приковало окно — единственная незапертая дверь. Как жаль, что я не птица! Каким счастьем было бы открыть его, взмыть повыше в небо и улететь подальше отсюда — домой!

Выглянула в окно. Внизу всё было усажено кустами роз: пышные и благородные, они раскинулись вдоль стены дома, не оставив под окнами ни единого свободного места. Представив их нещадно острые шипы, поняла, что спуститься вниз не получится. Теперь стало ясно — почему меня поселили именно в эту комнату: дверь заперта, а из окна не выбраться. В состоянии отчаяния я упала на постель и незаметно уснула.

Ночь забрала с собой все страхи. Она позволила ненадолго забыть обо всём случившемся. Сны унесли меня обратно в Минск — на родные улицы, в мой дом… Всё было таким настоящим, что, кажется, даже почувствовала запах своей любимой родины. Проснуться сейчас там оказалось бы чудом! Но, увы… Вчерашний кошмар не был сном, а сегодняшний сон не стал реальностью. Я открыла глаза, вспомнив о своей новой участи.

Зеркало никогда не лжёт. Посмотрела на себя и увидела: сон меня не исцелил. На лице всё ещё отражался пережитый ужас. Умывшись, стала рассматривать одежду, оставленную для меня вчера вечером. Длинное платье изумрудного цвета с рукавами и закрытым декольте подошло по размеру лучше остальных. Так как моя собственная одежда насквозь пропахла потом и мерзким запахом той машины, чистое платье меня порадовало.