Он стоял у кровати и смотрел на меня сверху вниз, а я лежала, лишённая сил, остановив взгляд в одной точке на потолке. В этот миг меня радовало лишь то, что я нашла в себе силы духовные — перетерпела и не умоляла его о помощи. Садистов и убийц больше всего вгоняет в тоску и огорчает, когда их не умоляют. Если жертва сдалась, смирилась, отдалась воле обстоятельств настолько, что не боится умереть, и даже боль не вынуждает её лить слёзы и умолять, то игра становится неинтересной. Садист лишается возможности получить удовольствие, ради которого он всё это затеял, — абсолютную власть над жертвой, где он возомнил себя Богом, в праве которого — сохранить жизнь либо отнять её.
Я выглядела спокойной. Мои руки были сложены на животе, а Рашида не удостоила взглядом даже на одно мгновение, чем явно вывела из себя.
— Смотри на меня, когда я говорю с тобой! — заорал он, но я не вздрогнула.
Тогда он схватил меня за лицо своей грубой рукой и заставил посмотреть на себя.
— Пусть ненадолго, Елена, но ты усвоишь мои законы!
— Елена? А почему не Айлин? — с ухмылкой спросила я по-арабски.
— Предательница и лгунья! Ты недостойна этого имени, жалкая европейка! И не смей больше говорить на этом языке!
— Говоришь со мной так, будто я грязное ничтожество, но, в сравнении с тобой, я чиста, как ангел!
По глазам было видно, как ему не терпится от меня избавиться, а руки, казалось, подрагивали от желания свернуть мне шею. Однако всё, что Рашид мог позволить себе сейчас, — ударить меня по лицу. В этом ударе отразилась его беспомощность: он не был хозяином момента. Я же, проигнорировав мгновенно проходящую боль, ощутила полную власть над своим врагом и дерзко засмеялась, глядя ему в лицо.
В гневном замешательстве Рашид выбежал из комнаты, но вернулся спустя несколько минут.
— Ешь! — он поставил передо мной поднос с едой. — Мой сын должен родиться здоровым, и я всё для этого сделаю! Завтра я привезу из города врача.
Ещё никогда прежде мясо и овощи не казались такими вкусными, и это было не только из-за голода: я наслаждалась тем, что больше не нужно сдерживать своих эмоций, а мой враг, хоть и временно, оказался в моей власти.
На следующий день, как и обещал Рашид, ко мне пришёл врач — женщина лет тридцати.
— Вам придётся выйти, — сказала она. — Я не могу осматривать женщину в присутствии мужчины, — пояснила врач, видя, что Рашид не собирается выполнять её просьбу.
Рашид вышел из комнаты, недовольно хлопнув дверью.
Осмотр проходил по всем правилам, как если бы всё происходило в больнице. Эта женщина напомнила мне Фатиму — такая же серьёзная, но добрая и справедливая.
— Ребёнок в порядке? — по-арабски спросила я.
— Да, но без УЗИ сложно сказать наверняка. Ваш муж должен привезти вас в больницу для более точного обследования.
— Он этого не сделает.
— Что ж, тогда я не смогу дать полный прогноз, но по первичному осмотру могу сказать, что с вами и ребёнком всё хорошо, — она спрятала в сумку аппарат для давления.
— Хорошо, но это ненадолго… — с грустью протянула я тихим шёпотом.
— Почему вы так говорите? — женское любопытство взяло верх.
По лицу женщины стало ясно: она понятия не имеет, в чьём доме находится и кто такой Рашид. Я бросила осторожный взгляд в сторону двери и придвинулась к ней поближе.
— Когда этот ребёнок родится, меня убьют, а его будет воспитывать этот страшный человек.
Женщина оцепенела.
— Я не арабка. Меня похитили больше года назад. Сейчас вы уйдёте, и эта дверь закроется для меня навсегда.
Пауза между нами затянулась. Было трудно предположить, о чём она думает: лгу я или говорю правду?
— Не знаю, чем вам помочь… Я просто женщина и ничего не могу сделать. — Она резко встала, желая уйти от возможных проблем.
— Подождите, умоляю! — приходилось говорить шёпотом. — У меня нет ничего, чем я могу хотя бы защититься, он всё забрал. Ребёнок скоро родится, и тогда мне перережут горло. Времени совсем не осталось!
Я взяла женщину за руку, дабы стереть между нами границу, делавшую нас чужими.
— Аллах не просто послал вас сюда! Ведь вы врач, а я в беде. Вы не можете так просто уйти!
— Но как мне помочь вам?
Ей стало страшно от услышанного и потому захотелось уйти, покинуть этот дом как можно скорее. Вот только я вцепилась в её руку, словно в спасательный круг, прекрасно понимая: эта женщина — мой последний шанс. Нельзя было отпускать её!
Скорость мысли равна скорости света. Едва взглянула на сумку с медицинскими инструментами, и ответ нашёлся сам собой.
— Мне нужен острый предмет, какой-нибудь инструмент. У вас есть хоть что-то подобное?
Женщина сосредоточенно задумалась и открыла свою сумку. Её напуганный взгляд стал чуточку смелее, и мне стало ясно: она не уйдёт просто так.
— Возьмите это, но только немедленно спрячьте! — врач вынула из футляра скальпель. — Это мой личный инструмент. Простите, но это всё, чем я могу помочь.
О большем я не смела просить. Немедленно спрятав бесценный подарок под матрац, я кратко поблагодарила женщину, хотя в душе испытывала безмерную радость.
Доктор постучала в дверь, и в комнату вошёл Рашид.