Туристка

— Я осмотрела вашу жену, всё в порядке. Ребёнок здоров, но его матери необходимо больше воды, фруктов и хорошие эмоции.

Затем она простилась и покинула дом. Это был первый и последний раз, когда мы видели друг друга, но я запомнила её навсегда — сильная женщина, не отказавшая в помощи и сумевшая сохранить самообладание.

Я мысленно торжествовала: удача меня не покинула. Казалось бы, как можно говорить об удаче и даже упоминать о ней, находясь здесь, ведь само это место и осознание крайней безысходности должны лишать душу всякой надежды! Но, тем не менее, я её чувствовала. Тёплая, как солнце, она находилась рядом и никогда меня не покидала.

День клонился к закату. Исполнив все предписания врача, Рашид принёс воды и целый поднос различных фруктов: финики, виноград, персики и гуаву. Казалось, после визита врача он смягчился.

Было очевидно, что до утра меня никто не потревожит. Достала из-под матраца скальпель и присела на постель. Рассматривая его, я улыбалась, ясно представляя, как именно им воспользуюсь…

Глава двадцать восьмая

Как много раз такое бывало… Полная решимости и осознания грядущих действий, я с нетерпением ждала ночи, чтобы пустить в ход продуманный план…

Багровый закат постепенно расплывался в сумерках темнеющего неба, напоминая о назначенном часе.

Да, дверь в комнату заперта, и уже не было доброго Юсуфа, который мог её отпереть. Я не умела открывать замки при помощи острых предметов, но, тем не менее, ясно представляла, как именно выберусь отсюда: решётка на окне была закреплена четырьмя шурупами, а наконечник скальпеля очень напоминал отвёртку. Стискивая зубы, пришлось приложить немало усилий, чтобы попытаться выкрутить хотя бы один. Пальцы быстро уставали, а ладони потели.

— Да поддайся же ты!

Сделав ещё одно тщетное усилие, я бросила скальпель на постель и выдохнула, вытирая об одежду вспотевшие ладони. Но так прошла только первая попытка. О том, чтобы сдаться, не было и мысли! Недолгий отдых позволил обдумать действия и понять ошибку. Обернув рукоятку скальпеля носовым платком, я начала пытаться снова. Инструмент перестал выскальзывать из ладони. И вот, наконец, после недолгих усилий первый шуруп поддался. Терпеливо и настойчиво я выкручивала их один за другим, делая недолгие перерывы, чтобы размять покрасневшие пальцы.

Луна глядела в окно — моя молчаливая помощница и единственный друг в чужой обители. Она ярко освещала комнату, не позволяя мраку мешать работе. Я могла видеть всё почти так же ясно, как днём.

Победа была близка! Выкрутив последний шуруп, мне удалось осторожно и тихо снять решётку с окна.

— О Господи… Получилось!

Даже тогда, когда состоялась моя первая выставка в Минске, я не радовалась так, как сейчас.

Ночь усыпила бдительность каждого в этом доме. Воспользовавшись идеей самого первого побега, пришлось всё повторить, только сейчас — с ещё большей уверенностью.

Целеустремлённость сильнее всех страхов и препятствий. Выпрыгнув из окна, в душе я почувствовала приятную дрожь, как перед свершением чего-то великого. Я молилась только о том, чтобы роды не начались раньше срока, ведь такое возможно в стрессовых ситуациях. Однако была уверенность, что все силы добра сейчас на моей стороне.

Свобода смотрела на меня, протягивая руку и умоляя пойти за ней туда, откуда дует ветер, туда, где встаёт солнце… Но я устала бежать в страхе, устала оборачиваться, рискуя быть пойманной. В этот раз я не хотела так просто уходить, зная, что могу положить конец дальнейшим терактам.

Рука крепко сжала скальпель, а ноги уверенно повели к западному входу в дом. Дверь для слуг оказалась открытой. Я не знала расположения большинства комнат, поэтому, следуя по ещё тёмному коридору первого этажа, приходилось лишь догадываться — что находится по обратную сторону дверей. Впрочем, мне было известно, где спит Рашид, вот только мой хладнокровный план не предполагал идти к нему в первую очередь.

Внезапный шорох за ближайшей дверью заставил остановиться. Я прижалась к стене, приготовившись к любому повороту. В такие моменты понимаешь: невозможно просчитать каждый шаг заранее.

Дверь тихо приоткрылась, и в коридор вышла молодая девушка.

— Молчи и не шевелись! — шёпотом приказала я.

Одной рукой пришлось быстро схватить её за лицо, плотно прижав рот ладонью, а другой — поднести скальпель к её горлу.

— Если издашь хоть звук, убью! Поняла? Мне терять нечего!

Девушка закивала головой. Я осторожно убрала руку с её губ.

— Это твоя комната?

— Да, — робко прошептала она, дрожа и посматривая на острый скальпель.

— Там есть кто-нибудь ещё?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Заходи внутрь.

Мой разговорный арабский стал практически так же хорош, как и английский. Пусть с акцентом и некоторыми трудностями, но всё же я говорила и могла понимать других.

— Закрой дверь.

Мой отчаянный и одновременно спокойный вид, а также голос, лишённый малейшего волнения, убедили девушку, что я способна на всё. Действительно, я была морально готова устранить любую угрозу, лишь бы спасти себя, своего ребёнка и тех, кто ещё может пасть от рук этих убийц.