Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

По приезде в 1 ч. дня 23-го Мая в Андижан я немедленно командировал Военного Прокурора и следователя для осмотра содержащихся под арестом в крепости виновника мятежа ишана Мухаммад-Али и других арестованных, которых было 80 человек, а сам, выслушав доклады Воинского и уездного Начальников, а затем Прокурора и следователя, установил к вечеру этого же дня новый караульный наряд и отдал распоряжения на случай тревоги, новых случайностей и беспорядков, а также для широкого в последующие дни освещения окрестностей Андижана. Военному Прокурору мною было предложено начать со следующего же дня под личным его наблюдением производство следствия. С этого же дня я начал производить возложенное на меня расследование, причем с самого начала обратил особое внимание на выяснение поведения 4-й и 5-й рот 20-го Туркестанского линейно-кадрового батальона во время нападения на их лагерь 18-го Мая мятежников.

Не приводя здесь перечня всех моих распоряжений, которые известны из ежедневных донесений моих Военному Министру и Вашему Высокопревосходительству, я здесь почитаю долгом доложить только о некоторых обстоятельствах, как необходимых дополнениях к этим донесениям. Признав полезным для успешности занятий иметь всегда при себе всех лиц, прибывших со мною в Андижан, я остановился вместе с ними в здании бывшего Военного собрания, расположение которого позволяло отвести удобное помещение под камеру Военного Следователя. Занятия всех чинов начинались обыкновенно с 8 ч. утра, а нередко и ранее, и шли в течение всего дня, оканчиваясь поздним вечером, а иногда и ночью. Ежедневно в определенный час один из чинов Путевой Канцелярии отправлялся к телеграфному аппарату местного почтового учреждения, и путем непосредственных переговоров с уездными Начальниками и другими лицами получались все новейшие сведения и были передаваемы, сообразно им, те или иные распоряжения. Такая организация дела давала возможность постоянно знать о происшедших переменах, судить об общем положении дел во взаимной их связности и, имея под рукой все данные, принимать соответствующие меры.

Наиболее утомительная и неблагодарная работа выпала на долю Военного Следователя, так как ему приходилось допрашивать обвиняемых и свидетелей через переводчика, что при общем запирательстве и лживости показателей являлось делом весьма трудным и медленным. Бывали случаи, что допрос одного лица продолжался по нескольку часов и давал в результате все-таки весьма немногое. Озабоченный необходимостью произвести возможно скорее суд хотя бы только над главными виновниками, я, лично и через Военного Прокурора, следил за производством следствия и должен засвидетельствовать, что оно велось неутомимо и вполне добросовестно. Только благодаря этому явилась возможность установить к 4-му Июня степень виновности шести главных преступников и вызвать к этому времени в Андижан Полевой суд. Заключение Прокурора об этой первой группе виновников беспорядков было закончено 7-го Июня и доставлено мною Вашему Высокопревосходительству в Ташкент.

Стремясь ускорить производство следствия и выяснить степень виновности арестованных в Оше, Ассаке, Мин-Тюбе и Н. Маргелане, я воспользовался шедшим навстречу моим намерениям предложением Ферганского Областного Прокурора, который выразил желание предоставить своих товарищей и помощников мировых судей в распоряжение Военного Прокурора. Благодаря этому следственные действия велись одновременно в четырех пунктах (в Андижане, Оше, Ассаке и Н. Маргелане) по специальным указаниям Военного Прокурора, который для личного ознакомления с театром беспорядков был командирован мною в Мин-Тюбе, откуда проехал по пути движения мятежной шайки до Андижана.

Так как никакие обстоятельства не указывали на виновность Андижанского уездного Начальника Подполковника Коишевского, который много способствовал отличными своими распоряжениями поимке ишана и других мятежников, а своим знанием местных условий и распорядительностью в значительной степени помог раскрытию обстоятельств дела, то я счел себя обязанным ходатайствовать о разрешении не сменять этого Штаб-Офицера с занимаемой им должности. По тем же, до известной степени, причинам я ходатайствовал о Начальнике Маргеланского уезда Полковнике Брянове.

Тесная связь в этнографическом, географическом и историческом отношениях Ходженского уезда с Ферганской областью приводила к желательности поставить их под действие одних и тех же законов, именно усиленной охраны; в это же положение являлось желательным поставить Самаркандский и Катты-Курганский уезды, как пограничные с Бухарским ханством, в котором были заметны признаки фанатического возбуждении; что касается до Джизакского уезда, то он мог бы быть оставлен без введения в нем действия усиленной охраны, но это являлось неудобным ввиду его промежуточного положения между уездами Самаркандским и Ходжентским. Ввиду этого