Туркестанцы

Километрах в пятнадцати от Гарма, миновав линию охранения, плоты пристали к берегу у кишлака Намданек. Исраэль и Мамед пришли к аксакалу. Аксакал ска-зал, что всех лошадей забрали басмачи, и послал куда-то своих людей. Вскоре к кибитке подвели оседланного коня. Исраэлю путь предстоял более долгий, и он взял лошадь себе. Мамед пошел через горы пешком.

Уже на следующий день Исраэль разыскал Красильникова и передал ему мое приказание. За сутки этот мужественный человек без отдыха и пищи преодолел расстояние в 140 километров!

На рассвете 25 июня я, как обычно, перешел на дневной наблюдательный пункт на крепостной башне. Считая, что 1-й кавалерийский полк может прибыть не ра-нее завтрашнего дня, я был поражен, когда на дороге к кишлаку Науды увидел колонну кавалеристов. Один из эскадронов (позже выяснилось, что это был 3-й эскадрон Плотникова) отделился от общей колонны и поскакал в кишлак Шуле. Остальная колонна двигалась к кишлаку Видаки-Поен, где находился сам матчинский бек. До слуха донесся сигнал атаки, эскадроны на ходу перестраивались. Послышалось «ура», и конники ворвались в кишлак.

Я приказал Дьяконову выкатить орудия. Заработали крепостные пулеметы. Басмачи в панике кинулись к кишлаку Шуле, чтобы уйти через горный проход в Матчу. Но в Шуле их встретили пулеметный огонь и клинки красноармейцев 3-го эскадрона Плотникова. Немногим басмачам удалось уйти в Матчу. В этом бою был взят в плен сам матчинский бек Абду-Хафиз.

В бою с матчинскими басмачами особо отличились командир 3-го эскадрона Плотников, командир пулеметного эскадрона Самойленко, командир батареи Дья-конов, помкомвзвода Кретов, отделенный командир Киселев, красноармейцы Сафиев Хамид, Файзулин Хабибула, наводчик Ковалев.

Но главным героем боя был каратегинский бедняк дехканин Исраэль. Своим спасением гарнизон Гарма был обязан ему.

* * *

Расчеты младобухарцев на победу басмачей в Каратегинском районе провалились. Усман Ходжаев снова стал продвигать на ответственные посты курбашей и бывших чиновников эмира. Но и мы многому научились и во время выборов в местные советы отводили, разоблачали на собраниях дехкан — ставленников Усмана Ходжаева.

Один из таких ставленников Усмана Ходжаева Нурмат-тохсаба приехал с пышной свитой ко мне в Гарм. Бывший полковник армии эмира долго в цветистых выражениях, типичных для дипломатов Востока, восхвалял меня и подвиги бригады, а потом спросил:

— Якуб-тюря, почему ты не хочешь, чтобы я был советским аксакалом?

Я ответил, что советских аксакалов выбирает народ.

— Как ты можешь быть советским аксакалом, если твой сын Абдулла — курбаши и воюет против Советской власти? — спросил я.

Нурмат ответил, что непослушный сын — не сын и что он сам готов поймать и выдать Абдуллу.

Главарь небольшой шайки Абдулла причинял много вреда, грабя и убивая советских работников. Я не верил Нурмату, но возможность взять Абдуллу казалась очень заманчивой. Ничего определенного не обещая Нурмату, я сказал, что приеду к нему.

Каменный дом Нурмана со множеством пристроек, окруженный садами и травянистыми полянами, напоминал богатое поместье. Меня и моих спутников встретили многочисленные слуги. Нурмат-тохсаба приказал постелить ковры от дороги до порога дома.

За традиционным пловом в присутствии многочисленных гостей Нурмат вновь завел разговор о том, что хочет служить Советской власти, и ругал своего сына, обещая заставить его прийти в Гарм.

Один из слуг, подносивший чай и сладости, шепнул мне:

— Абдулла здесь, в доме. Не верь Нурмату…

Когда после плова Нурмат пошел показывать мне свой сад, я приказал уполномоченному особого отдела Морозову окружить дом и никого не выпускать. Но уполномоченный был молод и неопытен. Заметив, как красноармейцы окружают дом, Нурмат что-то тихо сказал одному из наших спутников, и тот ушел.

К вечеру мимо уполномоченного особого отдела с женской половины дома прошли две закутанные в паранджу женщины. На поляне перед домом паслась привязанная на длинной веревке лошадь. Женщины подошли к ней и отвязали ее. Затем одна из женщин проворно вскочила в седло и ускакала. Как потом оказалось, это был переодетый Абдулла.

Морозов оправдывался тем, что ему было строго приказано с женщинами в разговоры не вступать. А Нурмат клялся, призывая в свидетели аллаха, что не знал о пребывании в доме сына.

Так не удалась наша попытка захватить Абдуллу. Но и Нурмату не удалось втереться в доверие к командованию бригады. Комиссар Логинов использовал этот случай, чтобы повысить бдительность личного состава бригады.

* * *

В течение всего лета 1921 года то в одном, то в другом районе Восточной Бухары вспыхивало басмаческое движение, искусно разжигаемое младобухарцами. И ошибка командования экспедиционным корпусом заключалась в том, что правобережный Локай в самом начале экспедиции не контролировался нашими ча-стями. Туда уходили разбитые банды и, получив оружие и лошадей, вновь выходили в экономически развитые районы Восточной Бухары.