Туркестанцы

Но вот утренняя молитва кончилась, и из мечети стали выходить вооруженные джигиты. Оттеснив жителей кишлака, они образовали живой коридор. На пороге мечети появился Энвер-паша в сопровождении Довлятман-бия и других курбашей. Они не спеша шли к лошадям. И тогда Савко приказал пулеметчикам открыть по этой группе огонь.

Началась паника. Коноводы быстро подали лошадей, и эскадрон пошел в атаку. Через несколько минут площадь перед мечетью опустела. Среди убитых местные жители опознали Энвера и Довлятман-бия. Оба были скошены пулеметными очередями. У Энвера Савко обнаружил письма, которые неопровержимо доказывали тесную связь этого международного авантюриста со Стамбулом и Лондоном.

После бесславной гибели Энвера из Восточной Бухары бежали за границу Усман Ходжаев, Али-Ризо-эфенди и их единомышленники. Бухарская контрреволюция лишилась своих политических главарей, но на территории Восточной Бухары еще оставались их ставленники, которые продолжали вооруженную борьбу, рассчитывая на помощь английских империалистов.

В командование бандами вступил Данияр-бек, в помощь ему в Бальджуанский район пришел из-за границы Сами-паша во главе отряда турецких добровольцев, которым было обещано щедрое вознаграждение за счет трудящихся Восточной Бухары.

Главные группировки басмачей сосредоточились в Бальджуанском районе. Банды Данияр-бека занимали кишлаки Сары-Хосор, Шураб, Саддам. Командование над шайкой Довлятман-бия взял на себя его шурин Абду-Кадыр, так как сын Довлята был еще мал, хотя уже отличался жестокостью и, сопровождая повсюду главаря банды, пролил немало крови беззащитных дехкан. Шайка Абду-Кадыра-тохсаба (шурина Довлята) соединилась с бандой Сами-паши и направилась в Чагану. Здесь на могиле Энвера встретились Сами-паша, Абду-Кадыр и Данияр-бек. После долгих споров был выработан общий план антинародной борьбы. Но ему, как и другим подобным планам, не суждено было осуществиться.

* * *

Согласно приказу командующего Бухарской группы войск Н. В. Лиссовского 1-я отдельная Туркестанская кавалерийская бригада в первых числах августа пришла в Бальджуан. Здесь разведка установила, что банды Сами-паши, Данияр-бека и Абду-Кадыра-тохсаба соединились и сосредоточились в районе Сары-Хосор.

Чтобы разгромить эти банды, я приказал командиру полка Красильникову ночью овладеть кишлаком Сары-Пуль и, закрыв ущелье Ях-су одним эскадроном, занять главными силами высоту 207,3. Гиссарский полк Панкеева должен был наступать вдоль реки Шураб-Дарьи и овладеть кишлаком Сары-Хосор.

1-й кавалерийский Алайский полк с боями достиг указанной ему высоты. На крутых скатах ее были окопы, занятые главными силами Данияр-бека. Полк спешился и повел наступление. Утомленные ночными переходами, красноармейцы с трудом преодолевали упорное сопротивление противника. Но вот на высоте по-явился какой-то всадник. Он носился с одного фланга на другой, размахивая маузером. Кто-то из бойцов узнал в нем Данияра. Усталость как рукой сняло. Конники Алайского полка хорошо помнили подлое предательство Данияра, стоившее жизни многим бойцам 8-го стрелкового полка. Ненавистное имя передавалось по цепи, и весь полк в едином порыве поднялся и пошел в атаку. Чья-то меткая пуля сразила Данияра, и он, опрокинувшись, упал из седла. Басмачи выскакивали из окопов и, бросая оружие, бежали в долину.

Часть банды пыталась в конном строю прорваться через ущелье Ях-су, но попала под клинки наших конников.

2-й кавалерийский Гиссарский полк Панкеева тем временем с боем занял кишлак Сары-Хосор. Группировка басмачей распалась. Одна часть во главе с Сами-пашой бежала в направлении Товиль-Дора, вторая — во главе с Абду-Кадыром ушла в горы.

С наступлением темноты бригада сосредоточилась в кишлаке Чагана. Среди собранных трофеев оказалось несколько десятков английских винтовок и два пулемета.

Вскоре стало известно, что турецкий генерал Сами-паша, поняв безвыходность борьбы, ушел за границу. Авантюра Энвер-паши, мечтавшего о создании «Великой Оттоманской империи», потерпела крах. В Бальджуанском районе оставался только Абду-Кадыр, единственный представитель недавнего триумвирата; он про-должал борьбу и после бегства Сами-паши.

Об «идейных» позициях Абду-Кадыра и его «политических» целях говорит такой факт. Однажды в штаб бригады был доставлен басмач, который заявил, что он должен говорить только со мной. Я приказал привести его.

Басмач, оказавшийся одним из курбашей Абду-Кадыра, заявил, что Абду-Кадыр готов перейти на службу к Советской власти и обязуется защищать Бальджуанский район от вторжения посторонних бандитских шаек. Взамен Абду-Кадыр просит, чтобы его оставили правителем района и чтобы все распоряжения Советской власти шли через него.

Поняв, что его ставка на турецких и английских интервентов бита, этот матерый бандит был готов примириться с ненавистным ему советским режимом, лишь бы сохранить власть над трудящимся населением и иметь возможность обогащаться.