Туркестанцы

Ленинская национальная политика нанесла ошеломляющий удар контрреволюционным силам Хорезма. Феодальные вожди лишились опоры, на которой держалась их власть. С ноября 1924 года все народы Средней Азии получили возможность строить свою жизнь, сообразуясь со своими национальными особенностями. Навсегда было уничтожено господство одной нации над другой, а вместе с этим рушились основы феодальнородовых отношений туркмен.

Силу удара по контрреволюции, нанесенного партией, невозможно переоценить. Советская власть дала народам Средней Азии то, чего они добивались веками. Отныне роль вождя как защитника национальных интересов сводилась на нет. Джунаид-кан, рассчитывавший на обострение противоречий между узбеками и туркменами, понял, что ему не дождаться этого момента, и прислал на I курултай Туркменской ССР своего духовника Ахун-ишаиа, который смиренно просил разрешения на поселение Джунаид-хана в песках. От имени Джунаида Ахун-ишан заверил делегатов в том, что люди Джунаида будут жить мирно, не причиняя ущерба Советской власти.

Я.не верил ни Джунаиду, ни феодальным вождям. И хотя растерянность, охватившая их, была временной, тем не менее она облегчала нам ликвидацию остатков их влияния на соплеменников.

Турсун Ходжаев, занимавший пост председателя Хивинского облисполкома, уже не мог вмешиваться в дела Туркменской ССР, но на территории своей области он продолжал всячески препятствовать советскому строительству. Так, например, он пытался убедить общественность, что за спиной у вождей стоят массы и что стоит лишь тронуть вождя, как тотчас вспыхнет восстание. Эта лживая версия, подхваченная и усиленно распространяемая единомышленниками Турсуна Ходжаева, сыграла свою роль. Даже секретарь Средазбюро ЦК ВКП(б) Зеленский и тот попался на эту удочку, запретив Левандовскому дать свое согласие на разору-жение вождей.

Я вынужден был считаться с полученными распоряжениями и, ожидая приезда командующего фронтом, не трогал вождей. Однако я считал себя не вправе не замечать открытых басмаческих налетов и решил за каждый налет наносить басмачам ответный удар.

В десятых числах апреля 1925 года штабу 83-го кавалерийского полка стало известно, что в районе Питняка появилась сотня всадников племени аксалах во главе с Овес-Кули. Вслед за этим в штаб стали поступать Сообщения об ограблении кишлаков и массовом угоне скота.

При дележе награбленной добычи между подчиненными Овес-Кули и Меред-Деу (один из ближайших приспешников вождя Гулям-Али-хана), который официально являлся начальником отряда добровольческой милиции, произошло вооруженное столкновение.

Всадники Овер-Кули заняли крепость Казанджик-Кала, в пятнадцати километрах юго-западнее Тахты. Меред-Деу не мог цх выбить оттуда и, пользуясь своим положением начальника отряда, послал за помощью в Тахту, где стоял 2-й эскадрон.

29 апреля разъезд в 16 сабель во главе с командиром Малоглазовым спешился у стен крепости и предпринял атаку. Но у атакующих не было ручных гранат, поэтому атака успеха не имела и разъезд отошел к арыку, чтобы дождаться подкрепления. Во время этой атаки был ранен помощник командира взвода Юрчук.

Вскоре прибыл второй разъезд под командованием помощника командира эскадрона Калошина. Не подозревая о двурушничестве Меред-Деу, Калошин при окружении крепости оставил ему самостоятельный участок против небольшой калитки в крепостной стене, а сам вернулся на ночь в Тахту.

Ночью мне позвонил командир 83-го кавалерийского полка Ежов и, доложив обстановку, сообщил, что решил идти с полковой школой к крепости Казанджик-Кала. Он и военный комиссар Гришкялис опасались, что на помощь Овес-Кули придет со своей бандой Гулям-Али-хан. Опасение это было вполне реальным, и я одобрил решение Ежова, пообещав ему, что прибуду в Тахту с саперным полуэскадроном и двумя орудиями.

Между тем в крепости Казанджик-Кала произошло следующее. Гулям-Али-хан, боясь открыто выступить на помощь Овес-Кули, приказал Меред-Деу выпустить из крепости басмачей. Банда Овес-Кули вышла через калитку на участке Меред-Деу, а в крепость проникло несколько «милиционеров», которые должны были создавать впечатление, что басмачи по-прежнему находятся в крепости.

Когда прибывшая полковая школа и подразделение 2-го эскадрона ворвались на рассвете в крепость, они обнаружили там лишь кучу стреляных гильз. В это время через калитку в крепость входили «милиционеры» Меред-Деу. Подрытая калитка, следы конских копыт, уводящие в пески, объяснили все. В результате проведенного расследования было установлено предательство Меред-Деу, и ближайший помощник Гулям-Али-хана был расстрелян.