Туркменская трагедия

— Три года назад, — рассказывал Абды Овезович, — Гулгельды был здоровым, красивым, атлетического телосложения парнем. Сейчас он выглядел пожилым человеком, еле передвигался, с трудом разговаривал... Но держался он мужественно и просил меня лишь об одном: “Помогите мне умереть на свободе”.

Не ради спортивного интереса А. Кулиеву устроили очную ставку с узниками ниязовского режима. Демонстрируя ему СИЗО, искалеченных и физически сломленных демонстрантов, власти надеялись не только заронить в сердце борца смятение, зародить неуверенность в продолжение оппозиционной деятельности, но и устрашить его. К этому отрепетированному методу карательные органы Туркменистана прибегли и по отношению к Ата Чарыеву, бывшему заместителю председателя Совета Министров Туркменистана, осмелившемуся выступить по радио “Азатлык”, которое у ниязовских властей находится под запретом и считается крамольным. В Москву и даже в дальнее зарубежье, где живут туркменские эмигранты, дошли слухи, что Чарыева также, как и Кулиева, в качестве “экскурсанта” водили по СИЗО, показывая одиночные камеры, арестованных, которые у него, разумеется, особого восхищения не вызвали: “Ведь у вас, кажется, семья, дети, — не без издевки говорили ему высшие чиновники КНБ, — подумайте...”

Велико было искушение туркменских властей не выпускать из своих лап А. Кулиева: уж слишком крупная попалась “дичь”. И не освободили бы, не испугайся они народного волнения, осуждения международной общественности, заклеймившей противоправные действия туркменского диктатора.

В 10 часов вечера Абды Кулиева выпустили из тюремной камеры, предварительно взяв подписку о невыезде. Узнав, что Абды Овезович на свободе, народ валом повалил к нему домой, чтобы увидеть своего защитника, пожать его мужественную руку, поздравить с приездом в родные края, столь негостеприимно его встретившие.

Но не тут-то было: власти оцепили квартал, где проживали Кулиевы, внутренними войсками, силами ОМОН и сотрудниками спецслужб. Скрытой камерой фотографировали всех, кто пришел сюда. Стражники вначале попытались задерживать и не пропускать приходящих, но, видя людское возмущение, изменили свое решение, позволив проходить лишь по предъявлению паспорта. Карательным органом было важно знать всех, кто лояльно относится к оппозиционеру.

Супруги Кулиевы намеревались погостить у родных, которых они долго не видели, еще некоторое время. Однако в среду утром 22 апреля Кулиевы, по настоянию туркменских властей и российского посольства в Ашхабаде, вылетели в Москву. На следующий день Ниязов под давлением американской общественности объявил об освобождении большинства политических заключенных, но это не помешало ему, как передала радиостанция “Свобода”, заявить в Вашингтоне, что Абды Кулиев — “террорист”, связанный с подпольными структурами российских спецслужб и уголовным миром.

Одна ложь рождает другую. 2 мая 1998 года председатель КНБ Туркменистана М. Назаров, выступая по телевидению, заявил, будто Абды Кулиев тайно бежал из Ашхабада, нарушив подписку о невыезде. Эту выдумку хором повторили генеральный прокурор и министр внутренних дел, также выступившие по телевиденью в начале июня того же года. Если и представить, что он “бежал”, то грош цена стражнику, упустившему такого крупного “преступника” и “российского шпиона”.

Досаду туркменских властей понять можно: план сломить непокорного лидера оппозиции, много знающего о грехах президента, явно провалился. Не исключено, что “сердар” намеревался жестоко расправиться с ним, как поступил с таким же непокорным Хошали Гараевым, будто повесившимся в Красноводской тюрьме. А ведь накануне убийства Гараева президент, выступая со своей предвыборной программой, пообещал, что освободит из тюрьмы всех остававшихся политических заключенных. Если Ниязов дал слово, значит, жди подвоха: поступит наоборот.

Так случилось и в истории с Аймуратом Нурыевым, родственники которого прознав, что президент грозит ему расстрелом (еще не закончилось следствие, не было даже суда), пошли к президентскому дворцу и незаметно от наружной охраны дождались появления Ниязова. Чуть ли не бросившись под колеса блестящего лимузина, жена, дети, сестра Аймурата пали на колени перед Ниязовым: “Ради Аллаха, не расстреливайте нашего Аймурата! — умоляли они со слезами на глазах.

— Осудите пожизненно, но сохраните ему жизнь...”

Президент погладил детей по головкам, а жене Аймурата, улыбнувшись, сказал: “Не волнуйся, сестренка, никто Аймурата не расстреляет. Идите домой, успокойтесь...”

Через день другой труп расстрелянного Аймурата Нарыева демонстрировали по национальному телевидению.

Чудовищны сказанные им однажды слова: “Я не возгоржусь никогда и не позволю возгордиться другим”. Случилось это или нет — судить людям. “Единство держится на пяти столпах — преданности, терпеливости, активности, скромности, вдохновении”.

Эти качества “баши” жаждет видеть в каждом своем подданном, считая их залогом устойчивости своей власти. Их он, конечно, истолковывает по-своему, в меру собственной извращенности.