Туркменская трагедия

Вдумайся, дорогой читатель, в суждения “лидера” нации, определяющего политику целой страны. “В советские времена, — говорит он, — в Туркменистане большинство ученых, получив докторскую или кандидатскую степень, на том успокаивались. Всерьез наукой не занимался никто (?!)... Хочу спросить — что изменилось после того, как мы сократили 11 тысяч человек, считавших себя учеными? Ничего! Наше развитие даже ускорилось (?!)...Семь десятилетий нас отучали от всякой инициативы. Но теперь-то для нее полный простор. Учитесь пользоваться этим правом...” (“НТ”, 17.01.2000).

Пользуясь в полной мере таким правом, Ниязов, повторюсь, упразднив Академию наук, ликвидировал в стране создававшуюся десятилетиями научную базу. Было разбазарено ценнейшее оборудование многих научно-исследовательских лабораторий, экспериментальных мастерских, станций. Ведь подлинная наука создается долгими годами и ее, как и духовные ценности, звонкой монетой не измеришь. Наука, действительно, сама по себе дорогостоящая, и если она не востребована, то от того теряет и государство, и общество. Но вместе с тем не всегда количество ученых определяет степень развития науки, нередко какой-либо один исследователь может решить проблему, над которой бились сотни, тысячи ученых. И кто знает, сколько талантливых одиночек было среди одиннадцати тысяч фактически выброшенных на улицу ученых по капризу, вернее, недомыслию президента?

Завершая работу над книгой, я вовсе не претендовал на полноту освещения туркменской жизни, всех событий, происшедших в стране за годы независимости, на законченность и точность портрета ее главного героя, Сапармурата Ниязова и его окружения. Тешу себя надеждой, что грядущие поколения историков, литераторов немало напишут об этом редкостно уродливом феномене, о его абсурдных годах правления, доставивших народу немало горя и страдания. Возможно, потомки о нем и не вспомнят, ибо у современников он вызывает патологическое неприятие, и они сыты им по горло.

Может, потому и не помянут о “баши”, что по стране неимоверно много его статуй и портретов, что люди перестали их замечать. Впрочем, оставим это на суд истории, которая рассудит как героев, так и автора сей работы, многие страницы которой родились благодаря друзьям и единомышленникам, подвигнувшим меня на этот нелегкий труд. Я бесконечно благодарен им, а также и другим многочисленным товарищам, истинным сынам и дочерям своего народа, подлинным патриотам Туркменистана. Это они, рискуя собой, привозили или присылали из Туркменистана необходимые мне газетные, журнальные публикации и даже архивные материалы, делились своими впечатлениями, доставляли видеозаписи с речами и выступлениями президента и его близкого окружения, сделанные с экранов туркменского телевидения. Они даже помогли организовать мою последнюю поездку в Ашхабад, совпавшую с визитом туда Президента Российской Федерации В. В. Путина.

Работая над книгой, я часто задавал себе вопросы: “А поймут ли меня потомки, даже следующее за нами поколение? Не потонет ли мой труд в море слащавых и лживых славословий, источаемых ныне туркменскими СМИ? Не задавит ли его пресс оболванивания народа, в коем используется весь государственный аппарат, все контролируемые им общественные организации, идущие в обнимку с идеологией криминала?..”

Ниязову удалось навязать определенным слоям общества, особенно большой части интеллигенции, в корне ошибочные и вредные постулаты, в частности, что на Востоке лидер должен быть жестоким и у туркмен своя форма национальной демократии, берущая корни с древнейших времен, и сегодня принятые в цивилизованных странах нормы демократии в Туркменистане, мол, неприемлемы. Конечно, жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Но в чем “баши” видит “свою” демократию? В пожизненном президентстве? В диктатуре одного человека? В подавлении инакомыслия? В безропотности интеллигенции? В рабской покорности близкого окружения, каковым ему хотелось бы видеть весь народ страны? Да, “отца нации” больше устраивает безликая масса с вытравленным человеческим достоинством, которая снесет любое его оскорбление и унижение. Такой легче управлять. Видно, такая “демократия”, рассчитанная на управление манкуртами, ему по душе.

Во все времена диктаторов больше устраивала безответная, одураченная и запуганная масса, ограниченная во всем, лишенная общечеловеческого. Ее легче прибрать к рукам, лишить веры, привить апатию и в конечном итоге убедить в правоте узурпатора народного суверенитета. Однако именно народ — источник власти, ее высшая инстанция. И ему, народу рано или поздно нужно будет отобрать ее у бездарности и глупца, презревшего мораль и право, истину и справедливость.