Турнир

— А ты что будешь делать?

— Попытаюсь выжить, чтобы заставить тебя стать обратно человеком. В тебе большое число пассивного резерва, и ни один учитель не рискнул тебя обращать. Вот поэтому я тут.

— А ты, значит, рискнула?

— Как видишь.

Я нахмурился, с опаской оглядывая красивое тело Акулы.

— А если мне захочется... ну... то же самое, что тому парню? Продолжения рода, к примеру.

Она рассмеялась.

— Тогда я быстро отобью у тебя всё желание.

— Только сильно не отбивай, оно мне ещё пригодится, — вымученно улыбнулся я, предчувствуя что-то нехорошее.

Сейчас мне было уже не до смеха и ребяческого противостояния с Акулиной Снеговой, потому что когда перестаёшь себя контролировать, случиться может всякая дрянь. Мало ли, чего захочется моей тёмной стороне: блевануть, упасть в обморок, съесть кого-нибудь или посношаться в углу спортивного зала.

— Он готов! — объявила Акулина, нервно сглотнув. — Опускайте клетку! И крепите плотнее к полу!

— Клетку?.. — Я уставился на девушку.

И пока с потолка на нас обоих опускалась огромная клетка-полусфера, Акулина подошла ближе и серьёзно сказала:

— А что тебя удивляет? Клетка как клетка. И вообще, если будешь сильно бушевать, я на тебя ещё и ошейник с намордником надену.

— Ну попробуй, — оскалился я.

Не знаю, откуда во мне вдруг взялся этот хищный азарт, но Акулина сразу его ощутила.

— Это будет эпично, Кирилл Миронович, — прошептала она вдохновенно, а затем развернулась и попросила у студентов, собравшихся вокруг клетки: — Принесите мне бутылку из моей сумки! Быстро!

Я почему-то даже не удивился, что в своей женской сумочке, кроме кнутов, Акула носит и другую дрянь.

Одна из студенток просунула в ячейку клетки бутылку с красной густой жидкостью.

Акулина тут же подала её мне.

— Пей. Всё и сразу, пока твоё тело ещё не остыло.

— И что это? — спросил я, хотя уже догадывался об ответе.

— Кровь. Специально подогретая, — просто ответила она. — Два стакана. Кровь свиная, не волнуйся.

Охренеть, «не волнуйся».

Я уставился на бутылку с красной жидкостью, и во рту тут же появилась слюна от близкого рвотного позыва.

— Все Охотники пьют кровь перед первым разом, и тебе придётся, — добавила Акулина. — Если, конечно, хочешь превратиться.

Превратиться-то я хотел, но вот кровь хлебать, пусть даже свиную... мать его... это требовало усилий воли.

Я откупорил зубами пробку на бутылке, выплюнул её на пол и принюхался.

Вместе со мной принюхалась и Акулина, хотя стояла она от меня метров за пять. Девушка даже глаза от удовольствия прикрыла, когда уловила запах свежей крови, а вот меня чуть не вывернуло.

— Погоди немного... сейчас... — выдавил я, облизав пересохшие губы и не сводя глаз с бутылки. — Надо сосредоточиться.

— Да пей уже! Это вкусно! — выкрикнул Следопыт-здоровяк.

Акулина шагнула ближе и тихо сказала:

— Кровь пьют только перед первым разом. Потом она строго запрещена, но в первые дни после превращения ты будешь постоянно её хотеть. Учти. Неважно, кто ты, Полузверь или Следопыт, крови жаждут все Охотники. Это голод. Плата за уникальные способности тела...

Я её не дослушал.

Выдохнул и приложился к бутылке.

Единственное, что помогло моему желудку не вывернуться наизнанку — это мысленный самообман: «Ты пьёшь томатный сок... томатный сок... тёплый, солёный и охренеть какой вкусный томатный сок...».

Выпив всё до дна, я оторвался от бутылки и выдохнул.

Во рту стоял привкус крови, который ну никак не был похож на томатный сок. Я задержал дыхание, сглотнул и приложил кулак к губам, давя в себе волну отторжения.

Все вокруг затихли.

Акула шагнула назад и насторожилась.

— Ну? Что чувствуешь?

— Ничего, — пробубнил я в кулак. — Разве что... сейчас блевану... мать твою...

Я зажмурился. Мороз пронёсся по телу.

— Принесите вторую бутылку! Ему мало! — тут же велела Акулина студентам.

Когда в моей ладони оказалась вторая бутылка с кровью, девушка отошла ещё дальше от меня и уже оттуда сказала:

— Пей. Всё и сразу. Ещё два стакана. Тебе нужно больше крови. Я это предполагала, поэтому взяла запас.

И снова я выпил всё до дна.

На этот раз вкус показался мне не таким мерзким, язык даже уловил сладость.

Я уставился на Акулину, анализируя внутренние ощущения. Что-то действительно изменилось, но что именно, пока было непонятно. Усталость после адской тренировки начала проходить, боль по всему телу от ударов кнутом — тоже.

Появлялась лёгкость.

Дыхание учащалось, как и сердцебиение.

— Ну вот... уже совсем скоро, — прошептала Акулина, отходя ещё на шаг, к стене клетки. — Что ощущаешь, зверёныш? Кушать хочется?

Зрачки её глаз расширились, а затем стали вертикальными и замерцали зелёным. Она готовилась обратиться в Следопыта, чтобы отразить мою атаку, если я нападу.

«Кушать» мне действительно захотелось.

Но я бы назвал это другим словом — пожрать. Именно так говорит Демон, а он знает толк в голоде.

Но кроме голода, появилось и ещё кое-что.

Я смотрел на Акулу и ощущал её запах, невероятно притягательный, видел, как пульсирует синяя венка на её шее, как поднимается её грудь под тугим чёрным лифом, слышал, как её сердце убыстряет движение крови по сосудам, и как бьётся пульс.