Турнир

– А у тебя – эксперта по образному мышлению – так и не появилось на сей счет умных мыслей?

– Есть одна идея. Возможно, тоже ерундовая, но больше мне в голову ничего не приходит.

– Давай, выкладывай. А потом мы уже решим, глупость ты сморозила или нет.

– Насчет Южного Креста вы, скорее всего, правы, – начала Крамер. – Но кто сказал, что у пакального символа может быть только одно смысловое значение? Шеврон с пятью звездами принадлежал военному. Вас тоже пятеро, и вы военные. То есть эти «звезданутые бубны» вполне могут символизировать ваш отряд…

– Демир-паша – не военный, – возразил я. – В смысле – официально. Хотя на деле он, конечно, умеет воевать и не раз бывал в бою.

– Вы владеете неточной информацией, мой друг, – поправил меня шейх. – Пять лет назад султан Омана, да хранит его Аллах, пожаловал мне звание полковника своей гвардии. Отметил таким образом кое-какие мои заслуги перед султанатом. После этого я, правда, надевал гвардейский мундир всего-навсего пару раз, но формально и по сей день считаюсь полковником.

– Вот как? – удивился я. Прежде аль-Наджиб не упоминал нам об этом. Как, впрочем, и о многих других подробностях своей биографии. – Ну что ж, тогда прошу меня извинить. Шира права: здесь действительно присутствуют пятеро военных. Аккурат по числу звезд на «бубновом» пакале… А что там с «червами»?

– Вы хотели сказать, с червовой дамой, – кокетливо улыбнувшись, уточнила Крамер, – ведь именно в таком статусе этот артефакт у нас фигурирует… Дамой, с вашего позволения, в этой истории буду я. Хотя это и не моя масть – гадалки всегда гадали мне на даму пик.

– Ух ты! – оживился Бледный. – Кажется, я начинаю понимать, куда ты клонишь, милая! И мне нравится ход твоих мыслей, черт побери! Пять военных с одной стороны, дама – с другой. Все они, по обоюдному согласию, сближаются, а потом – трах!.. – Он продемонстрировал нам пустые ладони и резко хлопнул ими, намекая на активацию пакалей. – …И всех нас тут же охватывает чувство глубокого экстатического удовлетворения. Безо всяких лишних телодвижений и прочей дежурной лирики… А что? Почему бы и нет! Должен, в конце концов, быть в этой игре хоть какой-то приятный бонус! Без побочных эффектов, вроде риска сорваться в пропасть или телепортироваться по кусочкам в разные части света.

– Ну ты и пошляк! – укоризненно покачала головой Шира. – Хотя чего еще от тебя ожидать? Нет, белобрысенький, я имела в виду кое-что другое. А та «лирика», которую породило твое озабоченное воображение, вряд ли уготована тебе в обозримом будущем.

– Но ты не исключаешь, что шанс на это у меня все-таки есть! – подчеркнул Бледный, ничуть не смутившись.

– Разумеется, есть! – съязвила Крамер. – Примерно такой же, как у меня – отрастить себе жабры или хвост…

– Попрошу ближе к делу, – прервал я начатый ими обмен любезностями. – Так что, по-твоему, Шира, произойдет, когда наша дама э-э-э… вступит в контакт с пятью кавалерами?

– Возможно, ей удастся оградить их от чего-нибудь. От опасности или от необдуманных действий. – Шира провела пальцем по бубновому ромбу, чьи стороны служили границами для вписанных в него звезд. – В толковании символики нужно учитывать каждый ее элемент. И я не вправе исключать из моей теории данный четырехугольник, пусть пока его смысл мне неясен. Ясно одно: этот предмет или явление искусственного происхождения. Согласитесь, ромб – слишком точная и симметричная фигура, чтобы служить символом природных творений. Или нам лучше заострить внимание на его четырех углах, которые… Ой, а это что еще такое?!

Шира осеклась, поскольку в этот момент к северо-востоку от нас в небе засверкали молнии. В самих нависших над Маунт-Худом тучах не было ничего удивительного. Мы наблюдали их там ежедневно. Они то скрывали от нас вершину горы, то вновь позволяли любоваться ею в свободное от беготни и стрельбы время. Но вот гроза, да еще в ноябре – такого мы пока не видели. И какая гроза! Полминуты назад ничто ее не предвещало, а сейчас молнии лупили по склонам вулкана с такой частотой, как будто хотели выжечь на его склонах все живое, вплоть до бактерий.

Раскаты грома тоже не заставили себя ждать. Они сливались в один непрерывный треск, который вмиг убил ночную тишину и вселил в нас еще большую тревогу. А вскоре изменились и сами тучи. Они задвигались намного быстрее, чем прежде, и по-другому. Прочие их собратья плыли на восток, но это скопление туч медленно разворачивалось, превращаясь не то в торнадо, не то в маленький циклон.

– Пелядь и простипома! Только урагана и ливня нам для полного счастья не хватает! – в сердцах бросил Крупье.

– Подумаешь, ливень и ураган! – ответил Бледный. – Да я буду просто счастлив, если эта небесная свистопляска ограничится обычной бурей. А она ею точно не ограничится, уж попомните мое слово.