Турнир

Вождь кочевников уже много лет держал стальной хваткой весь север эклиптики. Степняки бились на границе, ходили в набеги по всему верху Овиума, и никто, даже Контур, не мог сказать им поперек ни единого слова. Но это была сфера. Не Иггдрасиль. На Великом Древе установились иные порядки. Дилморон медленно отщипнул горстку бледно — зеленых листьев салата и сказал:

— Спасибо за совет, бий. Я понял.

В последнем раунде квалификации жребий вывел Махора на инфернального дублера великого Дмидаша. Надо было видеть лицо Ниамы, когда баркидец перед боем попросил ее благословения на поединок. О, как она только сдержалась, чтобы не проклясть его немедленно. Впрочем, это не помогло бы. Участники перед боем проходили через Ворота очищения, которые сидящий подле них герой почему — то называл «рамкой». Это хитрое магическое устройство сдирало с бойцов все заклятья — и плохие и хорошие, словно скорлупу с яйца.

Демонолог появился на арене, весь перепоясанный стальными лентами, и выглядел уверенно. Плечи его были открыты, и по ним прокатывались волны рельефных мышц. Махор уступал противнику в росте почти две головы. Он невозмутимо стоял напротив, дожидаясь объявления схватки герольдом, и ковырял ногою белый песок. Горящая медным жаром рында содрогнулась от удара, и поединок стартовал. Инфернал прыгнул вперед и хлестнул наискось кривой легкой саблей. Махор принял удар на латную перчатку и ткнул соперника палашом прямо в брюхо. Тот, демонстрируя какую — то неестественную гибкость, прогнулся назад, втянул живот до состояния доски и винтом вышел из ближнего боя. Сделал ложное движение корпусом вправо, дернулся в другую сторону, а потом внезапно полоснул по Махору горизонтальной репризой. И вновь наткнулся на жесткую отбивку. Баркидец принял клинок противника на фухтель палаша и тут же провел рипост в область груди. Даже с трибуны я услышал скрежет оружия о сталь доспеха. Первые алые капли крови адского гладиатора жадно впитал горячий песок ристалища. Демонолог вновь отступил и лихо закрутил карусель мулине, стараясь сбить Махора с толку.

Я, на секунду отвлекшись от боя, торопливо взглянул на Ниаму. Прекрасная ифритка сидела и кусала губы. Дилморон, казалось, полностью ушел в огонь битвы.

Вращение вылилось стремительной атакой в бедро. Махор неуклюже попытался увернуться, но сабля инфернала взрезала плотную кожу его турнирных штанов. Теперь оба соперника были задеты. Я стиснул кулаки, видя, как карминовая змейка поползла по ноге нашего бойца. Видя, что его тактика приносит результат, выкормыш геенны вновь раскрутил сверкающий круг. Удар! Не вышло! Сабля была отброшена батманом, и острие палаша баркидца опять напилось инфернальной крови. Демонолог пошатнулся, отбивая новые ожесточенные выпады. Теперь он не помышлял о нападении, а лишь стремился спасти свою шкуру, делая назад один шаг за другим. Снова ранение! На этот раз в руку.

Констебль поединка подошел к участникам вплотную, зорко наблюдая за происходящим, и уже начал поднимать руку к сигналу об окончании схватки, когда случилось неожиданное. Клинки воинов со звоном скрестились над их головами, плечи бойцов столкнулись, и Махор впечатал кулак прямо в нанесенную им же рану. Демонолог пошатнулся и неловко завалился на спину, продолжая выставлять перед собой саблю. Палаш баркидца, казалось, достал до облаков, готовый рухнуть и разрубить неприятеля на несколько маленьких инферналов.

Ф — ф–фырр!!! Раскаленный шар огня сбил нашего парня с ног и протащил несколько шагов по песку. Нечестно! Этот мошенник швырнул заклинание! Трибуны негодующе загудели. На поле обрушился град посторонних предметов. В основном, судя по запаху, это были испорченные остатки пищи. Видимо, они содержались в закрытых узлах и были припасены именно для подобного случая.

С грохотом на нарушителя из — под небес сверзился целый сталактит льда. Звук был такой, словно обвалилась стена замка. Лед на секунду вернул себе свойства жидкости, обтек со всех сторон фигуру демонолога и сковал ее, превратив несчастного в сверкающую статую.

— За злостное нарушение правил турнира Азнах из Инферно будет немедленно дисквалифицирован и изгнан из города Корентина! — прогремел, усиленный волшебными талисманами, голос маршала. — Отныне, в назидание за содеянное, ему запрещается участвовать в любых состязаниях под эгидой Овиума в течение двух следующих лет!

Ледяная скульптура резко взмыла в воздух и через несколько мгновений скрылась из глаз в пелене облаков. А констебль с подбежавшими лекарями тем временем оказывал помощь пострадавшему Махору. Они лили на него разные целительные зелья. Пустые пузырьки один за другим летели в стороны. Наконец баркидец поднялся на ноги и в приветственном жесте помахал рукой болельщикам. Зрители взвыли от восторга. Прижимая вторую руку к груди, Махор заковылял к проходу под трибуны. Констебль осторожно придерживал его под локоть.

Я вскочил с места:

— Пойдемте вниз!