Турнир четырёх стихий (СИ)

Кларк насмешливо хмыкает, продолжая обнимать Изабель. Затем поворачивается, посмотрев на меня, и расплывшись в самодовольной улыбке, произносит:

— Охренительно.

Лукас усмехается, закатив глаза. Изабель мотает головой, кажется до сих пор пытаясь понять, как она могла влюбиться в него. А я улыбаюсь. Всё же этот парень совершенно неисправим.

Через несколько минут мы наконец заходим внутрь. Все мои мысли тут же улетучиваются под красотой, открывшейся нашему взору.

Полностью расписанные высокие потолки, каждый рисунок и узор которых, словно рассказывает некую историю. Свет, льющийся из множества окон, по форме напоминающих разнообразные фигуры. Стены, подобие самого сапфира. При этом в некоторых местах они углубляются, создавая подобие большего пространства. А в некоторых, наоборот, выпирают, наподобие встроенных колонн и рам, складывающихся в своеобразный рисунок. Хрустальные, прозрачные люстры. Множество кадок с декоративными деревьями и цветами, расставленными по периметру коридоров. Жемчужная плитка, в некоторых местах покрытая синими коврами, с серебристой окантовкой.

Ни с чем несравнимая классика тех времён и современника переплетаются воедино, создавая тем самым практически неуловимую, но такую ощутимую атмосферу чего-то великого. Словно нам дали прикоснуться к таинствам прошлого и вдохнуть этот исторический воздух. Ведь постройки проводились не во всех в коридорах. Поэтому, когда мы сворачиваем на очередном пролёте, миновав шикарную винтовую лестницу с резьбой, то выходим как раз-таки в один из таких коридоров, от которого напрочь захватывает дух.

— Как же тут красиво… — глядя на купольный потолок, произносит Изабель.

— Невероятно красиво, — улыбнувшись уголком губ, говорю я, встретившись с ней взглядом, в котором полыхают яркие искорки огня.

Мы сворачиваем направо, проходим небольшой холл, а затем сворачиваем налево. Спустя пару минут наконец останавливаемся напротив больших дверей, выполненных в нежно-голубом цвете. Однако не успевает никто толком переброситься парой слов, они тут же открываются. Слышится легкая мелодия. А затем голос мисс Камильтон:

— Прошу всех проследовать в конференц-зал. Вам расскажут о правилах проживания и проведение игр. После чего разместят по комнатам, выдав график тренировок, который был специально составлен с учётом количества всех участников.

Резкий взмах руки в сторону зала, и парни, не долго думая, проходят внутрь.

Мы с Изабель следуем за остальными, оказавшись в числе последних. И, как только оказываемся внутри, слышим лёгкий галдёж, блуждающий в помещении.

Остальные игроки других академий уже здесь.

— Кажется мы прибыли последними, — задумчиво произносит Уинстон, пристально оглядывая остальных участников и вполне вероятно — наших будущих соперников.

Мой взгляд тут же натыкается на Дорэла Флэтча — голубоглазого блондина из академии Святого Вильгельма.

Именно его анкету нам показывал мистер Нилман, говоря о том, что этот парень гений. По крайне мере в области, в которой специализируется их академия. Проще говоря, магия света — его стезя. А значит он вполне может побуждать соперников к нежеланным действиям. Ведь тьма — это тоже своеобразный свет. Просто с иным преломлением. По крайне мере так они говорят…

Наши взгляды неожиданно встречаются.

Парень проходится по мне оценивающим взглядом. Довольно развязано улыбается, а затем подмигивает. После чего снова возвращает все своё внимание к разговору с каким-то темноволосым парнем, полностью покрытым татуировками.

— Кажется, наша Кейла понравилась Флэтчу, — с весёлыми нотками в голосе произносит Изабель, когда мы пробираемся сквозь ряды, чтобы занять свободные места на первом ряду, прямо перед сценой.

— Матео, кажется, ты уже не в чести, — холодно усмехается Дэльер, не без сарказма в голосе.

Я тут же замечаю, как парень неоднозначно хмурится, сжав челюсть. Однако к моему удивлению он молча отводит взгляд, не теряя своего привычного сдержанного лица — этакого плохиша, которому на всё плевать. Именно в этом они с Лукасом так похожи. Оба пытаются казаться недостижимыми, совершенно далекими от обычных, мирских проблем. Только вот у Дэльера, в отличие от Матео, лицо по большей части выглядит холодно, неприступно и вместе этим обжигающе, словно ледяные горы Северного залива, которые охватывают каждого в плен своего неуловимого, неприступного очарования…

Никто из нас больше не акцентирует внимание на сказанных Изабель словах. Вместо этого мы все наконец удобно располагаемся в предложенных нам местах. Да так, что каким-то образом я оказываюсь прямо в эпицентре собственного «хаоса» — между Лукасом и Матео.