Турнир самоубийц

Ульрик ничего не говорил, только презрительно кривил губы. Тролль захрипел, откинул голову, жадно хватая воздух. Ульрик последовал его примеру. С трибун донеслись крики и улюлюканье: шутка молодого человека привела жителей Блэткоча в восторг.

Тролль извивался в кресле, пытаясь разорвать оковы. Ульрик, передразнивая, сделал то же самое. Уголки его губ продолжали растягиваться в усмешке. Этот сукин сын выиграл поединок, не сказав ни единого слова!

* * *

Нейтан тайком сбежал из дома, хотя и был наказан за то, что разбил любимую бабулину вазу. Но ваза сама виновата – не стоило ей стоять на шкафу в гостиной. Ужасно плохое место для ваз. Вазы лучше всего хранить в сейфе. Там с ними ничего не случится. Вот только катану бабушка отобрала. Конечно, оставались сюрикены – отличная штука, но в гостиной их лучше не бросать. А еще пришлось отдать львиную долю содержимого копилки за входной билет, чтобы попасть на Турнир. Разумеется, можно было в два счета проскользнуть мимо кассира, используя технику крадущихся, но это нечестно. Как страж и защитник города, он не вправе нарушать закон.

На оставшиеся деньги Нейтан купил у торговца леденец в форме черепа, смешные глазастые очки и кусочек метеорита. На счастье.

* * *

Виктор волновался. Ульрик был решительно настроен покинуть бренный мир. А хуже всего то, что он, Виктор, ничем не мог ему в этом поспособствовать.

* * *

Ульрик пытался отыскать взглядом Джен, но из знакомых увидел лишь парня в черном. Как две капли воды похожего на того, с блестящим мечом. Только без меча. Грудь стиснула жгучая боль, перед глазами плавали разноцветные точки, совсем как конфетти.

– Не обманывай себя, ты совершенно ни на что не годен, – сказал человек в сером костюме.

К «конфетти» прибавился алый туман, дыхание перехватило. Губы сами собой начали раздвигаться в улыбке.

– Думаешь, родители тобой гордятся?

Цвета сделались нестерпимо яркими. Поскольку солнце давно спряталось за тучами и шел дождь, необыкновенно ярким стал серый цвет. Основной цвет Блэткоча. В него были выкрашены большинство домов, заборы и даже по лицам отдельных граждан кто-то словно провел валиком, как следует вымоченным в серой краске.

Джентльмен, столь непочтительно отзывавшийся об Ульрике, вдруг облизнул губы. Язык у него отчего-то был весь в крови. Он хотел еще что-то сказать, но вместо этого закашлялся. Приступ кашля перешел в хрип.

– У тебя нет друзей. Ты никому не нужен, – надсадно сипел он.

Ульрик одобрительно улыбнулся.

Господин в сером попытался встать, забыв про цепи.

– Ты до самой смерти будешь неудачником, – прохрипел он совсем уж неразборчиво.

Ульрик улыбнулся еще шире.

Джентльмен извивался в кресле, силясь разорвать цепи, а с его губ слетали красные брызги. От вида ли чужой крови, а вернее от странного снадобья, выпитого ранее, приступ кашля одолел и Ульрика. Легкие горели огнем, перед глазами все плыло, зато улыбка делалась шире некуда.

Ульрик попытался успокоиться, глубоко вдохнул, выдохнул. «Нужно представить себя в каком-нибудь тихом и спокойном месте, где можно расслабиться», – подумал он.

В аду, например.

Наконец Ульрик заметил Джен. Девушка сидела на последнем ряду в гордом одиночестве и с гаечным ключом наперевес.

Ульрик начал терять сознание.

И где этот метеорит, когда он так нужен?

* * *

Представление близилось к концу. Снятый за почасовую оплату старый театр сегодня едва смог вместить всех желающих, хотя кресла давно были убраны – для экономии места зрителям приходилось стоять. Ульрик основательно утомился, а проклятый фрак казался неудобнее обычного.

– Вы принесли книги? – спросил Ульрик.

Поднялся лес рук, в каждой зажато по учебнику, некоторые тянули газеты и журналы.

– Вот вы, сэр, – обратился Ульрик к худому высокому джентльмену, одетому в длинный плащ до пят. – Назовите учебник, любую страницу и строчку, на ваш вкус!

Прочие зрители разочарованно опустили руки и с любопытством уставились на везунчика в плаще.

– «Введение в элементарную геометрию и тригонометрию Эр Вэ Жуткуса», страница тридцать шестая, четвертая строчка сверху, – провозгласил тонким голосом каланча.

Последовавший затем монолог Ульрика кишел формулами и определениями, что более всего напоминали заклинания по вызову чертей.

Каланча меж тем одобрительно кивнул, кажется, прекрасно во всем разобравшись. Грянули аплодисменты.

– Последнее представление вечера! – объявил Ульрик и вытащил револьвер. – Смертельный номер! Слабонервным лучше удалиться!

В левой руке Ульрика мелькнула карта – червонный туз.

– Прошу бесстрашного человека из зала подняться ко мне!

Между ног зрителей пролез мальчишка и проворно вскарабкался на сцену. «Бесстрашный человек» раскланялся, заслужив овации.

– Как вас зовут, сэр? – спросил Ульрик.

– Дикки.

– Вот что, Дикки, держи карту. Теперь иди к краю сцены, а после закрой глаза и ничего не бойся.

– Слишком близко! – крикнул кто-то. – Так и моя жена сумеет!

– Пусть отойдет подальше!

– Верно!

Ульрик развел руками.