Турнир Трех Неудачников (СИ)

За ужином в трапезной, профессор МакГонагалл впервые подошла к своей делегации, но не с целью отчитывать:

— Я напоминаю, что до завтрашнего вечера все должны бросить имя в Кубок Огня. Мне кажется, или я видела только как бросило пятеро. Да, и вы, мистер Поттер, вас я у Кубка видела уже четыре раза.

Шармбатонские малолетки, зыркнувшие на Альбуса, ставшего для них возможным проводником на Турнир Трех Волшебников, замерли в волнении. Ал же лишь скромно улыбнулся.

— А вы бросили? — поинтересовался он, когда МакГонагалл зашагала за свой стол.

— Нет еще, — ответил Скорпиус. — И вот почему.

Шармбатонка, как раз шагавшая к Кубку Огня с клочком пергамента, словила на себе сотню взглядов и даже споткнулась.

— С каких пор тебя смущают взгляды других?

— С тех самых, как я узнал, что в программе обучения Дурмстранга есть «Основы сглазов». Черт, у них очень крутые дисциплины. Я, конечно, не знаю, что такое «Магия крови», но звучит огонь. Интересно, почему меня не отдали в Дурмстранг.

— Потому что там бы тебя драли всей школой. Если всех девушек Дурмстранга можно пересчитать по пальцам одной руки, то ты был женственнее всех, — хмыкнул Ал, глядя украдкой на Раду Илич. — И вообще, я не уверен, что она не трансвестит.

Доминик со звоном опустила стакан с морсом.

— Для мужчины с сексуальностью кирпича, ты что-то много пиздишь, — прошипела она. — Вот когда хоть одна девушка… нет, не так, хоть одно живое тело посмотрит на тебя с симпатией, вот тогда сможешь кого-то унижать за внешность.

— Распустил ты ее, Скорпиус, — хохотнул Альбус. — Дерзкая она у тебя.

— Это женская солидарность, — хмыкнул Скорпиус шепотом. — Сами они друг друга обсирают так, что держись, а чуть мужчина скажет колкую правду, но чуть с юмором, так сразу: «ШТО? СЕКСИСТ».

— Знаете, почему Бог создал женщину? Потому что, посмотрев на мужчину, он в ужасе подумал: «Это что вообще за пиздец?».

— Да ешь уже, феминистка, — придвинув к разъяренной Доминик тарелку с консоме, усмехнулся Скорпиус. — А то сейчас прибежит ваша нянька и прикажет тебя линчевать за оскорбление чувств верующих.

И точно, мадам Шанталь уже взором бдительного стервятника осматривала стол.

— Сегодня ночью бросим имена в Кубок, — шепнул Скорпиус. — Я слышал, так один шармбатонец делал, чтоб на него не глазели. Ал, ты с нами?

— Нет, спасибо. Скажите на милость, как вы думаете сбежать из комнат? Не знаю, Доминик, как ваша нянька, а наш Жавер заходит раза два за ночь.

Скорпиус задумался.

— Дождемся полуночи, он после нее не ходит. Ладно?

— Только сам не усни, — фыркнула Доминик.

— Так, — придвинулась к ним Роза Уизли, услышав шепот. — Вы куда там ночью собрались? Против правил.

— Просто мы хотели поджечь башню.

— Что-о-о?

— Ничего, — без тени улыбки сказал Скорпиус, встав из-за стола. — Доминик, встретимся в полночь на лестнице.

— Но как я тебя узнаю? — притворно прищурилась Доминик.

— Я буду голый и с канистрой солярки.

Глядя ему вслед, Роза приоткрыла рот.

— Он ведь шутил, да? — заволновалась она.

— Конечно, шутил, Роза, — успокоил Альбус. — Где он в Шармбатоне возьмет солярку? Максимум масла где-то сцедит…

***

Ночной замок был похож на ледяную пещеру. Лестницы натирали ночью, а потому спуститься в кромешной темноте, и не упасть на блестящих ступенях было сложно. Створчатые двери в трапезную были закрыты, и Скорпиус долго ломал голову над тем, как открыть их без скрипа и шума.

— Здесь нет Филча, — напомнила Доминик, толкнув одну из створок.

— Точно, — вспомнил Скорпиус с облегчением.

Не факт, что замок по ночам не патрулировал какой-нибудь блюститель правил, но вряд ли он мог сравниться со злобным завхозом. Вдобавок, учитывая, что студенты Шармбатона с самого первого курса попадали под крыло гувернеров, которые дрессировали в них манеры, вряд ли кто из учеников шастал ночами по темным коридорам.

Кубок Огня, в котором полыхало синеватое пламя, был единственным источником, освещавшим просторный зал. Но даже этого огня хватало, чтоб освещать трапезную приглушенным голубоватым светом. Круглый стеклянный стол в этом свете так и напоминал ледяную глыбу.

Одновременно опустив клочки пергамента в Кубок, из которого тут же вырвался сноп голубых искр, двое переглянулись.

— Ты бы хотел быть чемпионом? — поинтересовалась Доминик.

— Нет, если честно. Я хочу наблюдать за Турниром и не напрягаться.

Скорпиус некоторое время смотрел в пламя, и затем рассеянно опустился на один из стульев у стола.

— Это ведь наш последний год.

— Вообще-то будет дополнительный учебный год для тех, кто не сумел подготовиться к экзаменам из-за Турнира.

— Да?

— Да, МакГонагалл об этом раз восемь говорила.

Скорпиус моргнул.

— Впервые слышу. Просто… да даже если еще один год. То что будет потом? Все разбредутся, у всех будет своя жизнь.

— Боишься взрослеть?

— Да не боюсь я.

— Боишься быть тридцатипятилетним мистером Малфоем, который будет провожать своего оболтуса в Хогвартс? — ехидно усмехнулась Доминик.

Скорпиус хоть и мотнул головой, но поежился. Доминик улыбнулась и, присев на корточки перед ним, мягко прижала ладонь к его впалой щеке.