Турнир Трех Неудачников (СИ)

— Такая молодая девушка, — произнесла она, заправив рыжий локон Доминик ей за ухо. — Но такая мудрая женщина. Вы умная. Вы красивая. А то, что о вас пишут и говорят — не ведитесь и не поддавайтесь. Злой язык слижет любую гадость. Научите этой мудрости свою дочку, когда придет время.

— Что? — ужаснулась Доминик, побледнев. — Только не это…

— Залет, милая кузина? — одними губами прошептал Альбус.

— Заткнись, мразь.

— Вот когда добьешься чего-то большего, чем просто плодить маткой детей, вот тогда сможешь затыкать мне рот, — прижавшись щекой к мягким волосам кузины, шепнул Альбус ей в самое ухо.

Раду Илич, видимо, кто-то оставил ответственной за воду, потому как она протянула мадам Флио уже третий стакан. Сжимая стакан дрожащей рукой, мадам сделала крохотный глоток.

— Идите, девочки, — произнесла мадам Флио, поднявшись из-за стола. — Спасибо за то, что… спасибо. Идите, не стоит пропускать обед.

Доминик послушно кивнула и подхватила сумку.

— А вы? Куда вы отправитесь?

Мадам Флио одернула свою молочно-белую тунику и уперла руку в стол.

— В Мексику. Там есть одно место для таких неудачников, как я. Если будете однажды там, с удовольствием подскажу вам, что говорят звезды.

Девушки смущено улыбнулись и зашагали к двери, все еще всхлипывая, так, словно эта мадам Флио у них семь лет преподавала, да еще и однажды из горящего дома на руках вынесла. Женскую сентиментальность, тем более этих двух валькирий, Альбус не понимал, как и не понимал, каким образом умудрились примириться две чемпионки, которые на первом испытании, не так давно, между прочим, в рукопашную перешли.

— Что ты хотел спросить у меня? — Голос мадам Флио вернул в реальность.

Гадалка, сделав щедрый глоток из бутылки, настолько ветхой и покрытой чем-то непонятным, словно ее только что подняли с морского дна, подняла на Ала взгляд.

— Да я… — растерялся Ал, так и не зная, как бы спросить. — Когда мы вдыхали куренья… ладно, забейте. То есть, не обращайте внимания. Я пойду.

— Твой враг — женщина, — произнесла ему в спину Флио. — Осторожнее с женщинами, ты, я вижу, редко задумываешься над словами и действиями. Не всегда у тебя выйдет за спиной прятаться.

И снова приложилась к своей неприглядной бутылке, из которой разило скисшим вином.

— Да было бы за чьей прятаться, — фыркнул Альбус.

— Не скажи. Есть за чьей.

Представив субтильного Скорпиуса, который, раскинув руки, закрывает его от града смертоносных заклятий, Альбус скривился. Зная Скорпиуса, это кто еще за чьей спиной будет прятаться.

— И где ж искать эту спину? — усмехнулся Альбус. — Если в Большом зале, около графина с вином, да в леопардовой шубе, то вы и правда гадалка так себе.

Мадам Флио допила свой кислый напиток, к которому гнушалась прикладываться при девушках, и, взмахнув волшебной палочкой, приманила к себе саквояж. А затем, сжав его ручки, спустилась со ступеньки.

— Есть дом в Новом Орлеане, — пропела она тихонько. — Который прозвали «Восходящее солнце»…

— Он погубил многих несчастных, — кивнул Альбус. — И, Боже, знаю, я— один из них.

Взгляды пересеклись на мгновение.

— Да, я тоже люблю эту песню, не пейте это, что это там у вас в бутылке.

Мадам Флио одарила его теплым взглядом и, на мгновение сжав ладонью плечо Ала, направилась к выходу.

Глядя, как ее фигура исчезает из виду, когда она спускалась по винтовой лестнице вниз, Альбус присел на ступеньку и хмыкнул.

— Она жила и работала здесь двадцать лет, — послышался низкий голос у окна.

Рада Илич, цокая низкими каблуками сапог, на которых поблескивали пряжки ремней, скрестила руки на груди и облокотилась на барельеф стены.

— И никто не пришел даже попрощаться с ней. Ее ученицы просто встали по звонку и вышли из класса. Просто вышли.

— Мерзотно.

— Ага.

Ал подвинулся, и северная дева уселась на ступеньку рядом. Ее снова пробило на непонятную женскую слезу, которую, впрочем, Рада утерла как-то по-мужски: не пальцем и изящно, а ладонью быстро и резко.

— Встали и ушли по звонку, — повторила Рада, ухмыльнувшись. — Да даже если она никакой преподаватель, но есть же что-то человеческое, что-то… правильное что ли.

Альбус, прекрасно понимая, о чем этот сбивчивый поток слов, рассеянно кивнул и повернулся к присевшей рядом болгарской студентке. Все же как бывает глубока человеческая душа, раз может так не вязаться с внешним видом. Ладно, Доминик позволено всплакнуть и пожалеть — она красива, она ведь чертова принцесса Аврора! Красива, грациозна от походки и до взмаха длинных ресниц, ей впору ходить по лесам и петь песни с малиновками и оленями, как самой настоящей мультяшной принцессе.