Турнир Трех Неудачников (СИ)

Чем ближе сочельник, тем больший страх накрывал Ала ледяной волной. Если в тот день, когда гадалка мадам Флио покинула Шармбатон и свершилось первое в жизни Альбуса Северуса Поттера приглашение девушки куда-нибудь (приглашение сестры и кузины пойти нахрен не считалось), им овладело лишь волнение от собственной храбрости, то уже под конец декабря паника одержала сокрушительную победу. Каждый новый день создавал новую мысль, которая, в свою очередь, выплывала в новый повод для страха.

Сначала Ал чувствовал себя неловко, пересекаясь с Радой Илич в трапезной, и ощущал, как желудок делает сальто, когда их взгляды пересекались. Затем Ал ощущал волнение и недобрый осадок, понимая, как будут шептаться за его спиной однокурсники, стоит ему появиться в паре с дурмстрангской чемпионкой. И, наконец, Его Величество Безысходный Ужас — это Альбус вдруг понял, что ему открывать Святочный бал и автоматически быть в центре всеобщего внимания, да еще и с гладиатороподобной девушкой, которая, скажем прямо, ну не принцесса.

Скорпиус, в своей излюбленной манере, мастерски исполнил контрольный выстрел в остатки его уверенности. Теперь, когда Альбус невольно стал частью плана «Как сделать Доминик Уизли чемпионом», Скорпиус с него не слезет, пока тот чего-нибудь из Рады Илич не выудит, хоть крупицу информации о втором туре.

— Я не буду весь вечер говорить с ней о Турнире, — выпалил наконец Альбус, содрав с шеи кружевное жабо, которое, как уверял друг, единственное, что ему шло.

— А о чем еще с ней говорить? — мирно спросил Скорпиус. — Сходу назови ваш один общий интерес.

— А ты о чем с Каррелем говорить будешь? Ах, да, один общий интерес у вас есть, да, Малфой?

Скорпиус ехидно вскинул бровь.

— Все ради Турнира.

— Безусловно. Вот уж кто действительно рвет жопу за честь Хогвартса.

— Мистер Поттер, возьмите что-нибудь фаллическое и заткните себе все отверстия, из которых у вас льется этот омерзительный сарказм, — прошептал Скорпиус, затянув на шее друга очередной галстук, как удавку.

Из-за ширмы раздался чей-то смешок, и друзья одновременно выглянули, чтоб одарить юморного соседа ледяными взглядами.

Один из крайне немногочисленных за всю историю Хогвартса маглорожденных слизеринцев, по фамилии Корбет, снова усмехнулся.

— Да-да? — участливо поинтересовался Скорпиус.

— Вас не шипперит только слепо-глухо-немой, вы в курсе? — отозвался Корбет.

Ал и Скорпиус переглянулись.

— Ал, ты чувствуешь? — скривился Скорпиус. — Чувствуешь?

— М? А, да-да-да, — принюхался Ал.

— Ох, это невыносимо… откройте окна…

— И принесите противогаз…

— Что же это так омерзительно воняет на всю башню? — закатил глаза Скорпиус, наморщив нос. — Ах да, Корбет, это же твоя грязная кровь.

Слизеринец стиснул зубы.

— Простирни вены и сосуды в хлорке с пятновыводителем, прежде чем фыркать в сторону чистокровных, — процедил Альбус.

Глядя, как слизеринец вылетел из общей спальни, они со Скорпиусом переглянулись.

— Тебе не кажется, что мы мрази?

— Определенно, мистер Поттер.

— Гриффиндор прессует Слизерин. О времена, о нравы.

Переглянувшись со другом, Ал стянул с шеи очередной галстук и задумался над тем, что не подружись они со Скорпиусом четыре года назад (хоть и казалось, что не менее шести вечностей тому), то стали бы заклятыми недругами, учитывая сволочной характер обоих.

Но если Скорпиус показывал сучью натуру лишь тогда, когда это было необходимо, Ал, признаться, был не прочь побыть антагонистом просто так, упиваясь собственным цинизмом. Один из них больший циник, зато другой — куда как более уверен в себе. Малфой даже если на Святочный бал придет в леопардовой шубе, с шармбатонцем под руку и на вопрос профессора МакГонагал: «Это что такое?!», ответит: «Du… Du hast…Du hast mich», а затем подожжет черные кудри своего кавалера, это будет выглядеть органично. А Алу вон уже второй час галстук подобрать не могут.

***

— Конечно, ну что ты, я не обиделся, — сев за стол, улыбнулся шармбатонцу Скорпиус, не став утруждаться тем, что по-английски француз не понимал вообще.

«Сдохни в муках, глядя, как твои внутренности доедают бешеные псы», — читалось в его ледяном взгляде.

— Ебаный француз, — прошипел Скорпиус, притянув к себе тарелку с сыром и глядя, как удаляется из трапезной Стефан Каррель.

— Что стряслось? — поинтересовался Ал, которого куда больше волновал вопрос, как слиться со Святочного бала.

— Он не идет со мной на бал. Его уже пригласила какая-то блядина, а он слишком слабак, чтоб сказать девушке «нет».

Ал хмыкнул.

— Не удивительно, он — звезда Шармбатона.

Скорпиус выглядел так, словно на него вылили ведро с помоями. Кажется, его чувство собственной важности только что кто-то пнул ниже пояса.

— Да кто его пригласит, если он… ну ты понял.

— Кто?

— Слово на букву «г».

— Гуляш?

— Да, Поттер, гуляш. Я именно это и хотел сказать, — прорычал Скорпиус.

Ал косо глянул в сторону Рады Илич, сидевшей за болгарской частью стола, и нервно сглотнул.