Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330

Однако тем временем Караманиды, для которых обстоятельства складывались более удачно, сами начали широкомасштабное наступление. Получив подкрепление в лице Эшрефа и Ментеше (в это время их имена впервые упоминаются в истории, но они еще встретятся нам), они атаковали Конью, которая пала, оказавшись вне досягаемости для какой-либо помощи. Ее правитель, по-видимому, отказался положиться на народную милицию в лице акхи, которых подозревал – возможно, несправедливо – в пособничестве туркменам. Туркмены нашли некоего Джимпи (прокаженного), выдававшего себя за Сиявуша, сына бывшего султана Изз ад-Дина. После ухода Бейбарса более настоятельной стала необходимость иметь султана законного происхождения, который мог бы сплотить их и подогреть энтузиазм. Переговоры с Изз ад-Дином действительно велись в Крыму, но, чтобы приехать или прислать одного из своих сыновей, ему потребовалось бы слишком много времени. Поэтому туркмены притворились, что признают легитимность фальшивого Сиявуша, который был провозглашен султаном. Ему вручили монаршью эмблему, взятую из гробницы Кей-Кубада, и женили на находившейся в то время в Конье дочери султана Рукн ад-Дина. Естественно, что новый султан сделал своим визирем Мехмеда ибн Карамана и раздал титулы и должности знатным туркменам. Весьма примечательно, что последние, не зная ни арабского, ни персидского языков, учредили канцелярию на турецком языке – нечто доселе невиданное в Малой Азии сельджуков.

Однако незадолго до этого в Западной Анатолии был создан воинственный отряд для наблюдения за туркменами, обитавшими на границах. Эти люди были известны под именем гермиян и по происхождению были, вероятно, курдо-турецкими метисами, до тех пор обитавшими где-то к востоку от Малатьи. Баха ад-Дин – «царь побережья» – и сыновья Фахр ад-Дина Али в Карахисаре объединились с ними и попытались драться с туркменами. В бою, состоявшемся к северо-востоку от Коньи, по соседству с Алтунташем, Баха ад-Дин и сыновья Фахр ад-Дина были убиты. Успех всколыхнул энтузиазм туркменов и привлек к ним новых сторонников. Авантюрист захватил Аксарай и сделал его своим личным владением.

Только тогда появилась армия Абаги. Прибыв слишком поздно, чтобы захватить Бейбарса врасплох, хан осмотрел печальные следы битвы у Эльбистана и был возмущен, не увидев там ни одного трупа жителя Анатолии. Потом он вошел в Кайсери, где велел казнить многих из тех, кто оказался под подозрением, и освободил христиан, захваченных с целью получения выкупа. На туркменов, которых удавалось обнаружить, велась охота. Что он думал насчет перване? Недавняя катастрофа почти неизбежно должна была стать причиной обвинения как минимум в том, что он дал плохой совет, да и другие обвинения, предъявлявшиеся ему ранее, могли прийти на ум. Не менее очевидно, что ильхану было бы трудно найти другого правителя «Рума» с такими же достоинствами, как из монголов, так и из местных. Кроме того, осуждение перване могло вызвать всплеск сильного негодования. Нет сомнения, что перване рассчитывал на эти чувства, на свое присутствие духа и был готов рискнуть жизнью, чтобы остановить репрессии, которые монголы обрушили на мусульман. Он не предпринимал попыток бежать, напротив, сам явился к Абаге, когда тот приехал в Камах. Отходя на восток после посещения Кайсери, Абага велел перване сдать ему крепость в Кугунье, которая являлась его личным владением, и Муин ад-Дин отдал наместнику соответствующий приказ. Но наместник отказался подчиниться, и Муин ад-Дина заподозрили в сговоре с ним. Теперь ему припомнили все обвинения, включая смерть Рукн ад-Дина и его отсутствие во время битвы в Эльбистане. Абага выслушал доказательства его контактов с египтянином. Он принял решение приговорить перване к смерти. 2 августа 1277 года человек, который правил государством сельджуков почти двадцать лет, был казнен. Но, как мы увидим, его потомки восстановили большую часть его владений.

Смерть перване Муин ад-Дина Сулеймана можно считать символом конца, и не случайно Аксарайи связал ее со смертью целого ряда выдающихся, хотя и совершенно разных людей, таких как Джелал ад-Дин Руми и Садр ад-Дин Коневи, о которых мы еще поговорим. Кажется, будто все те, кто сформировался политически и интеллектуально в период наибольшего величия Сельджукидов, теперь разом исчезли, а с ними исчезло и само величие. Единственным, кто остался в живых, был престарелый Фахр ад-Дин Али, сыновья которого погибли и чья роль как политика если и существовала, то была гораздо менее очевидна, чем его роль как строителя. Что же касается самого перване, то очевидная сила его личности заставляет еще больше сожалеть о том, что дошедшие до нас документы не дают возможности по-настоящему оценить ее.