Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330

Продукты, упомянутые выше, известны нам прежде всего потому, что они были предметами торговли. Очевидно, что в то время торговля переживала период высокой активности, но она в значительной степени находилась в руках иностранцев и не приносила стране большой пользы. Результат воздействия монгольского владычества оказался достаточно сложным, и важно не торопиться заявлять о подъеме торговли в стране, как это часто делается с подлинным энтузиазмом просто потому, что там побывал Марко Поло и другие итальянцы. Если там и был подъем торговли в том, что касается итальянцев, то это как минимум не обязательно означало подъем торговли во всей стране. Как уже было отмечено, активная торговля существовала в «Руме» и до монголов. Создание Монгольской империи, включение Малой Азии в ее экономическую систему и политический упадок Коньи определенно уменьшили, хотя и не уничтожили, ту роль, которую играла западная часть страны, в пользу восточной части (в начале 1255 года Виллем Рубрук еще встречал в Конье много франков, которые в то время едва ли могли быть солдатами). Во времена Джелал ад-Дина Афлаки упоминает одного купца, который приехал в Конью из Тебриза. Разрыв монголов с мамлюками из Сирии и Египта, который оказался гораздо глубже обычного военного конфликта того периода, должен был на время сделать небезопасной торговлю в таких портах, как Анталья и Аланья, поскольку они были не подконтрольны ни итальянцам, ни Кипру. Так продолжалось, по крайней мере, до тех пор, когда, возможно воспользовавшись положением дел, возникли туркменские княжества, склонявшиеся в сторону Египта, в состав которых вошли эти порты. Аналогично, разрыв между монголами в Персии (Иране) и монголами в Золотой Орде и установление тесных связей последних с мамлюками, которые через генуэзцев получали возможность получать рабов, будущих солдат (захваченных на Руси и на Кавказе), перенес в проливы часть торгового потока (в основном состоявшего из рабов и рабынь), который иначе пошел бы по суше через Малую Азию. Этот новый путь нанес ущерб таким портам, как Синоп и Самсун, и в случае первого, возможно, способствовал изменению направлений торговли и пиратства, характерных для деятельности князя Гази Челеби в начале XIV века. Наконец, и, возможно, это самое главное, даже несмотря на то что до 1243 года торговля играла в Анатолии весьма скромную роль если не в отношениях между разными странами Ближнего Востока, то, по крайней мере, в отношениях между Европой и более отдаленным Востоком, то теперь это была международная торговля на дальние расстояния, проходившая через эту страну (хотя пересекала она всего лишь ее восточную половину), соединяя Италию с Тебризом – резиденцией иль-ханов Хулагуидов, а иногда и с более далекими землями. Однако если до 1243 года купцов привлекала сама Анатолия, то теперь они пересекали страну, не оставляя в ней ни товаров, ни дохода. Портами, обеспечивавшими доступ в государство Хулагуидов, были Айас в Киликии и Трапезунд в восточной части Черного моря, – оба вассалы ильханов. Из Трапезунда караваны просто пересекали угол Малой Азии по дороге в Эрзурум, который все меньше и меньше можно было считать ее частью. Из Айаса в Киликии путь пролегал через Кайсери (Кесарию) в Сивас, а затем через Эрзинджан шел все в тот же Эрзурум. Оба этих пути оставляли в стороне саму Анатолию. И наконец, какой бы значительной ни была итальянская торговля с Тебризом, факт остается фактом: большую часть импорта из Индии, направлявшегося в Средиземноморье, везли через Египет, а в торговле с Китаем этот путь конкурировал с северным путем, проходившим по территории Золотой Орды.