Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330

Приобретение какой-то части земли в частную собственность немного изменило если не материальный, то хотя бы правовой статус крестьян, которые ее обрабатывали. Возможно, это отразилось в сделке от 697 (1298) года, приведенной в публикации Османа Турана, где можно видеть, что эмир передал в качестве обеспечения несколько участков земли, очевидно до этого бывших его собственностью, которая раньше носила название faddan такого-то, а теперь называется mu’akara какого-то другого лица. На самом деле faddan – это египетский термин, который писец, согласно правилам писавший на арабском, вставил в качестве эквивалента jitf, что в любом случае означает единицу площади пахотной земли и, следовательно, относится к земельному участку, который указанное лицо изначально получило из государственных владений, что служило основой для взимания с него налога. Теперь другое лицо получило этот участок земли как mu’akara, иначе говоря, арендатор обязался отдавать за него часть своего урожая, если это слово действительно имеет то же значение, что и в классическом арабском языке. То, что лица, о которых идет речь, были разными, могло быть просто следствием временного разрыва или, например, ухода прежних обитателей, место которых могли занять другие. Интересно, что обе группы носят мусульманские имена, обычно употреблявшиеся во всех мусульманских странах, но одно или два являются более характерными именно для турков. Этот факт указывает скорее на процесс перехода турков к оседлости, чем на обращение в ислам местных жителей.

Имевшиеся выше упоминания об икта предполагают, что она повергалась воздействию двух противоборствующих сил. С одной стороны, некоторые икта исчезали, превращаясь в частную собственность, а с другой – даже не считая присвоения земель провинциальными властями под видом икта, о чем будет сказано позже, – большой процент икта был роздан армейским командирам в связи с нарастающими сложностями в обеспечении оплаты наличными деньгами, а также в связи с тем, что войска теперь состояли исключительно из местных обитателей, поскольку со временем привлечение иностранных наемников прекратилось. Тем не менее в долгосрочной перспективе практика предоставления икта, вероятно, значительно сузилась, поскольку государству Сельджукидов становилось все труднее содержать большую армию «под ружьем» в какой бы то ни было форме. Монголы определенно не желали, чтобы Сельджукиды могли это делать, и, даже если бы финансовые возможности султанов позволяли, они стали бы этому препятствовать. В какой-то степени тот факт, что с тех пор монгольская армия сама выполняла часть военных задач в Малой Азии, освободил сельджукское государство от этих затрат, привел скорее к перераспределению расходов, чем к их уменьшению. Но монгольская армия не поддерживалась с помощью икта (даже когда при Газане эта система стала обычной, она, похоже, практически не распространялась на Малую Азию). В Малой Азии монгольская армия жила частично за счет дани, регулярно выплачиваемой сельджукским государством, частично (но менее регулярно) за счет других поступлений, когда она была расквартирована в районах пастбищ на востоке страны, и получала средства от реквизиций и тому подобного, которые представителям сельджукской власти никогда не удавалось проводить эффективно и в срок. Такая система была равносильна изъятию из общественного владения сельджуков земель, на которых размещались войска, но они не передавались им в качестве икта, и, в случае если кто-то из монголов уходил, они могли снова стать достоянием «Рума». Само собой очевидно, что некоторые монгольские вожди тоже законным или незаконным путем приобретали владения в «Руме», которые едва ли могли быть чем-то иным, кроме частной собственности.