Турция между Россией и Западом. Мировая политика как она есть – без толерантности и цензуры

Иван Стародубцев: Ну я скажу так, что ровно таким образом и рассудил, что военный билет – это очень специальный документ, который используется исключительно на территории Российской Федерации. Более того, при поездках за границу его увозить не только не имеет смысла, но догадываюсь, что это не вполне законно. В том смысле: а что, если твой военный билет попадёт к вероятному противнику?

Это ж всё-таки документ, удостоверяющий личность военнослужащего. Документ крайне серьёзный, поэтому брать его я с собой не стал. Только на всякий случай запасся командировочным удостоверением.

«Куда, с какой целью?» – если спросят. «Ну вот, смотрите – командировочное удостоверение. Еду по служебным делам. Вот билет туда, вот билет обратно».

Но это, повторюсь, не понадобилось. А самолёт был набит битком взрослыми дядьками. Извините уж, так скажу, которые утирали пот и тряслись, как натуральные юнцы. Очень возможно, что они вспомнили при этом 1990-е годы, когда были чеченские войны, когда массово «косили» от военкомата.

Может быть, что-то такое они вспомнили или что-то ещё. Я не знаю, я не психиатр. Но это какой-то очень крутой гештальт у них оказался зашит внутри, который они не разрешили в отношении своей страны. Вообще говоря – не те времена. Никто за вами особо бегать не будет.

Евгений Сатановский: Ну кому это надо? Вот только объяснить это было невозможно. Как? «Поголовная мобилизация, будут ловить на улицах! Вручают повестки! Уже вручают повестки на улицах!»

Какие улицы? Ну в Одессе – да, в Киеве, Харькове – да. А в России-то откуда? Причём это была такая волна по интернету, что я действительно могу ну только похвалить украинский ЦИПСО. И что этим ребятам удалось создать, так это им удалось создать панику.

Иван Стародубцев: Евгений Янович, справедливости ради надо сказать, что не только украинский ЦИПСО здесь поработал, но и, вообще-то говоря, наше руководство.

Евгений Сатановский: Нет, а наш идиотизм никто не отменял, так же как и ляпанье чиновниками и политиками… Ой, какую чушь они несли и несут иногда до сих пор!

Иван Стародубцев: Ну, во-первых, не только чушь, но и откровенный обман. Вот когда руководство откровенно врёт, когда принимается поправка к закону об увеличении ответственности за уклонение от мобилизационных мероприятий и говорят: «Нет, нет… Это мы случайно нашли такую дыру в нашем Уголовном кодексе. Ну на самом деле мы просто хотим её закрыть, не будет никакой мобилизации».

И на следующий же день объявляют мобилизацию. Ребята, вам доверия – ноль! Это тоже льёт воду на мельницу паники, которая возникла. Как так можно разговаривать со своим народом? В расчёте на что? Вот я приведу пример.

Соединённые Штаты Америки… Немного отклоняясь в сторону. Сто лет назад был такой известный деятель, которого считают пионером по связям с общественностью. Звали его Айви Ли. Он как пионер тех самых связей со своими идеями возник на волне того, что и руководство страны, и крупный капитал поняли, что они с места сдвинуться не могут, пока они не заговорят с обществом и не убедят его в том или ином решении или в той или иной инициативе. Иначе – забастовка, иначе – протесты, иначе – народные волнения. И связи с общественностью возникли, когда потребовалось объясняться с народом. И Айви Ли на протяжении своей карьеры занимался тем, что разъяснял людям понятным и, главное и принципиальное, честным образом, намерения правительства и крупного капитала. Не всегда получалось идеально, но намерение понятно: наладить открытый диалог.

К чему я это говорю? У нас такое чувство, что мы тоже уже подошли к той точке, когда надо бы объясняться с народом.

Вот Америка её прошла сто лет назад, а мы до сих пор не разговариваем со своим собственным населением. И оттуда, а отнюдь не на пустом месте, возникает крайнее недоверие общества. В частности, к тому, что вещают наши руководители. Потому что сегодня говорят одно, завтра – другое. Один руководитель говорит одно, второй говорит другое, или вообще просто в молчанку играть будут. «Вообще ничего не скажем» – любимая форма общения нашего верхнего начальства с народонаселением, сопровождаемая загадочным надуванием щёк.

Евгений Сатановский: Вань, я не вчера живу на свете… У меня рецепт простой. Я в данном случае вижу одного человека, ровно одного, в стране. Соловьева я в данном случае не беру. Он не политик. Хотя у Володи рейтинг не случайно максимальный из журналистов по уровню популярности и доверию. Нравится это кому-то, не нравится.